Стихи - [2]

Как просто разминуться с той, любимой,

Которую ты ждешь десятки лет!

Уходят дни и годы. Понимаю,

Что счастье не бывает без Творца.

А боль живет, и сердцем ощущаю,

Что жить извечно будет, до конца.

И все ж на склоне дня, и утром ранним,

И в ясный день, в полночной кабале

Я жизнь благодарю за тень признанья,

За то лишь, что живешь ты на земле.

Сижу в гостиной рядом с печкой дымной.

Шипит пластинка. В сердце много дум.

Кручу «Над домом флюгер у любимой»,

И Шуберт слушает со мною ветра шум.

О «Зимний путь»! Забытые строенья,

Забытый вкус твоих любимых губ.

Шарманки звуки стынут, как виденья,

Промерз у деревенской хаты дуб.

Благодарю тебя. И пусть чужая,

Пусть для другого источаешь свет, -

Ты есть, ты где-то есть, и ты живая,

Ты ходишь ранним утром по траве!

Твои в загаре руки куст ломают.

Живи и вечной славой пламеней!

Рукой закрыв глаза, я улыбаюсь...

Ты есть на свете. И довольно мне.

«И прощай. Не нужно сожалений...»

И прощай. Не нужно сожалений.

Что мне в них, когда на боль иным

Светит мне любовь благословенно,

Словно месяц, светом не своим.

Руки твои - солнечная сказка,

Только что заменит доброту?

Что мне солнце без тепла и ласки?

Что мне губы, где огонь потух?

Кипарисовые шуточки

Нету берез. Одни кипарисы:

Будто торчком поставили лисы

Хвосты зеленые, необычайные -

В город зашли, такие отчаянные.

И ты со мною совсем как лисица,

Смех на беленьких зубках искрится.

Смеешься, играешь в чижики-пыжики.

Лисица. Только обычная. Рыжая.

Глупого волка ко льду приморозила,

Да только и ждешь, чтобы броситься в лозы,

Кликнуть братцев своих кипарисов,

Зеленых лисов, зеленых лисов,

Выставив хвост, разразиться над бедным -

«Рогатый, рогатый!» - смехом победным.

Корчмы

Корчмы... Дороги... Лира за спиною...

В годах Христовых - бедным школяром...

Идут ли дни и ночи чередою,

Повсюду мне любовь, и стол, и дом.

А в торбе за спиной слова - не ново, -

Для песен клетка, соль, фонарь-ночник,

Табак и нож, и вышитый суровый

За годы не протершийся рушник.

И горьких шуток воз везу без лени -

Любой садись, отдам и не совру,

Я утираюсь полотенцем в сенях,

А не дадут, обсохну на ветру.

Под каждым деревом домашним светит светом,

И я прохожим мед сплавляю свой,

Поля, леса с неровным силуэтом

И стаи воронья над головой.

Перун смеется, плачет и тоскует,

С кустов рвет ветер одинокий лист,

И на щеках застыли поцелуи,

В устах зажатых - соловьиный свист.

В глазах, мир отражая, как в оконце,

Земля моя встает передо мной,

Высокая и чистая, как солнце,

Чистейшая, без пятен день-деньской,

Раскованная, добрая, святая,

Изведанная, как отцов поля,

И каждый день все более родная,

Что боги дали, даже не друзья.

По ней иду я с ранних зорь устало,

Деревья глажу, как на алтаре,

Чтоб каждый вечер на закате алом

Журавль колодца видеть во дворе

И под стрехою сесть, что пахнет дымом,

К которой прикипел могучий дуб,

И песней отвечать хозяйкам милым

За горький хмель и трепет томных губ,

Желанных, словно жнивеньское лето,

И преданных, как отчие поля.

Глядят девчата, сердцем взгляд согретый

И близкий, как родимая земля,

Как нежность женских рук надежных,

Что гладят ласково лихие кудри мне...

Корчмы дорог, раскиданные стежки

По всей моей озерной стороне.

И что мне те, кто за высокой брамой, -

Нелюбых окон жаждущая муть, -

Что в ночь глядят и шамкают губами

И думают, что могут жизнь свернуть?

Что мне они, когда, как дар единый,

За песню сердца, что несу в корчму,

Мне ало гроздья светятся рябины,

Не ведаю, за что и почему.

Когда за простенький припев, тоскуя,

Во всех домах, в моих родных краях

Меня всё, кажется, здесь нежит и целует

Земля моя, родимая моя.

Когда она, Любовь, руками божьими

Везде лихие гладит кудри мне.

Корчмы, дороги, стежки осторожные

По всей моей озерной стороне.

«На древней родине раскидистые клены...»

На древней родине раскидистые клены

Неслышно начинают облетать

На рыжую траву, на мох зеленый,

Калитки, и запруды, и на гать.

Земля глядит озерами-глазами

На ясный мир, что замер в красоте.

Так чисто, словно свет просторы залил,

Так тихо, словно нет людей нигде.

Извечная моя! В студеных росах,

Как год назад, мильоны лет - увы! -

Бросает осень золотые косы,

И зиму кличет желтый плач листвы.

Морозит губы горький вкус рябины,

Целую их, холодные как лед.

О, вы, кто под руку пойдет с любимой

Под теми ж кленами чрез сотню лет, чрез год,

Поймете ли, что так же мы любили

И что ушли, как и уйдете вы,

Что вечны Родина, и даль Отчизны милой,

И желтый лист на зелени травы?

И что тысячелетиями клены

На землю будут тихо облетать

На рыжую траву, на мох зеленый,

Калитки, и запруды, и на гать.

И что они не даром щедро всюду,

Когда вдыхаешь древний дух земли,

Роняют золото под ноги людям,

Чтоб мы ее любили, берегли.

«Помесь Буратино с Аэлитою...»

Помесь Буратино с Аэлитою,

Звездочка морозная в окне,

Грустная, красивая, забытая,

Вечером приходишь ты ко мне.

Тихая, немножечко смешливая,

Шепчешь: «Я устала, погоди»...

А потом, доверчиво-счастливая,

Засыпаешь на моей груди.

И молю я солнце, небо, звезды:

Пусть горят извечно над тобой,

Над пережитой обидой слезной –

Постоянство, нежность и любовь.

Пусть судьба к тебе не будет строгой,

Ласково положит на песок,

В головах воздвигнет гор отроги,

Вспенит море доброе у ног,

Пусть накормит теплой ласки хлебом,