стихи - [7]

я, может быть, рада бы – штиль или даже пристань.

но я кораблик. нелепый, семиугольный...

матросы домой катают длиннющие письма,

разлуку ладонью сжимая у основанья.

а я в сортире, где запах парфюма жарок.

теку, расплываюсь отчетливыми словами.

и голову вверх закидываю. Как большая.

2001/04/02

пляска коленочек в темноте

на куски сумерек распадаться:

прошлого много, обильно, как месячные.

прятаться в петтинг, в сёрфинг, в дансинг,

в тел темное липкое месиво.

а мне нужно, нужно: губы и руки твои, руки и губы –

всего-то малость. целуй меня учащенно.

я прихожу с шатаний (читай – с прогулок),

подставляю тебе прохладные щеки.

и ты пахнешь так детско, что хочется стать деталькой

конструктора «лего» – крути из меня робокопов.

прошлого много, прошлого с именем тайным

(играйся с буквами – непременно найдешь кого-то).

а мне нужно, нужно: ожог от твоего вдоха, в ложбинке межгрудной.

всего-то малость. целуй меня учащенно.

я прихожу с голгофы (читай – с прогулок),

подставляю тебе розовые от робости щеки.

как впервые. как раньше.

2001/04/24

сон в шереметьево-1 на 2 дня вперед

чах-чах! заглох вертолетик.

бортпроводница просит прощенья

у пассажиров.

в прокуренных легких

я сохраняю спокойствие щена,

сытное, жырное,

сонное.

невесомое.

снова задержка рейса.

красавица-стюардесса

по имени, ну конечно же, маня

обволакивает вниманием

в багажном отсеке.

разбито и сердце,

и чей-то чужой чемодан.

прошу прощенья у дам

за столь пикантные речи.

но полет невозможен без порно.

(я цитирую эмманюэль)

манины волосы гречневые,

манино подобие спора,

«эй, девушка, эй!»

я лечу в тридесятое в тридевятое

всеми ветрами вылощенное.

то ли в вологду, то ли в вятку,

а, может быть, в что-нибудь еще...

я лечу чертизнаеткуда, чертизнает зачем

отчего не сидится в столице?

весна нагая.

ах, на теплых улочках гааги

белый мальчик мулатика обнимает.

я ищу тебя в их счастливых ртах,

в аэропортах

всех стран.

а твой рейс из лиссабона.

(приземление мягко и благополучно)

а ты хороша собою.

(жду у выхода, мну ромашки в ладонях задумчиво)

я тебя люблю.

здравствуй.

2001/04/06

before полётик

во францию рваться, стремиться, бежать,

лететь Air France’ом или аэрофлотом.

в салоне такси забытый уже довезенным кем-то пиджак.

париж. кто-то – за рифмой, кто-то – за музыкой, кто-то – за фото.

у хэма нос в абсенте вымочен.

он стар и пишет вымученно,

а я давлю строчки, как сок из свежих апельсинов

(вот к каким метафорам стремят нас блага цивилизации)

париж. брутальностью скул каждая схожа с апексимовой.

бутики лагерфельда и, дабы потрафить патриотизму, зайцева.

твои ладони такие теплые, такие небешеные

небесных бедствий не чуявшие ни разу.

мои – холодные, крадучись, словно беженцы,

ползут по перилам, тащат меня на террасу

к метрвецам, к уайльду и джимми мориссону.

ласковый вечер в дожде купается-моется.

это париж. я учусь любить тебя до крови,

серенады орать на русском под раскрытыми окнами.

наш медовый месяц – безделица слаще патоки.

ты красива, ты манишь коленями где-то под платьями.

и к тебе возвращаясь от именитых покойников,

я, как джанки, шатаюсь по нашей маленькой комнате.

так глубинно в тебя влюблена, что даже надгробия

не заменят мне губ твоих черного горького грога.

этот город соитий останется в нас, как ребенок.

но нашего сына я буду звать без прононса.

2001/04/24

на Вы стрел

в войну игрались,

клюквенной кровью пачкались.

у двери рая

раскланивались со скрипачками

и прочими, то есть – другими.

из оркестрика окуджавы.

как сладки небесные гимны,

как приторны... снег лежалый

ласкает чугун ботинка

и медленно тает, льется.

в войну игрались, гляди-ка:

в ранах, как елка в блестках,

ладони.

2001/04/24

аквапрелька

длительность дней восхитительна.

хитиновой синью панциря дремлет небо.

и школьники бродят стайками, глупо хихикая –

в дневнике, истомой изогнут, алеет неуд.

мне нравится тлеть ожиданием

скорейшего потепления или даже

грядущего лета. хронологически далее

будут майские празднества.

2001/04/25

numero uno

я стала совсем больной. и эта рубаха в клетку,

настолько новая, что даже пахнет торговлей,

и кипа стихов, непомерно растущая к лету –

не панацея. мои мальчишечьи голени

стремятся покрыться шерстью, совсем как фавновы.

я бы стала нижинским, стирала мозоли в мясо.

париж остался в кишках, мерцающий фарами,

слепящей периферийкой перепоясанный.

я стала совсем чужой. на «вы» со своим отражением.

уайльда страшные сказки в салоне лайнера.

и деньги, как повод еще продолжать движение,

кончаются. блекнет париж. дурманящий лай его

шарманкой монмартра (причем тут фиалки, месье?)

звенит между слов, между взглядов, в сочащемся между...

ах, сентиментальность: соленую устрицу съев,

так нежно ее пожалеть.

2001/05/11

сострижено

ссылка затянулась. белым бантом.

как у первоклашки. было? было.

на гитаре девочка лабала.

как я эту девочку любила.

нервно полоскал листву ноябрь,

столь похожий на ее улыбку.

и, набившись в спутницы, наяды

после водки не вязали лыка,

оставаясь преданными где-то

в рвах парадных питерско-московских.

эта девочка, в любовь мою одета,

становилась трепетной и скользкой,

эта девочка купалась в теплой пене.

эта девочка умела жить на крышах.

оттого так сладко цепенею,

изредка минор ее услышав.

2001/05/12

как выяснилось – ничье

знаешь, я все же бывала в твоем париже,