Стихи и эссе - [17]

С ястребом на рукаве.

Чтобы птицaм не петь — подкупи их,

Взглядом солнце с небес отзови,

Чтобы темная ночь

Поскорей утонула в траве.

О, беззвездность скитаний!

О, зимнего ветра оскал!

Страх стоит пред тобой,

За плечами печаль холодна.

Убегай к океану,

Чьих песен извечна тоска.

Хоть вода и безбожно горька,

Ты должна его выпить до дна.

И в пучинах морских,

Где обломки крушений лежат,

Порастратив терпенье, найди

Тонкий ключ золотой.

А у самого края земли,

Где кошмары пути сторожат,

Оплати поцелуем

Проход через мостик гнилой.

Там заброшенный замок стоит,

Как когда-то стоял,

Ты по лестнице гулкой взбеги,

Отопри заржавевший замок,

И себя разгляди в глубине

Помутневших зеркал

Без сомненья и страха,

Поскольку исполнился срок.

Детский нож перочинный

Лежит в тайнике до сих пор.

Доставай. Роль доиграна.

Вместо суда

Ты сама прочитаешь

Себе приговор,

Нож вонзая в поддельное

Сердце из льда.

ОТРЫВОК ИЗ "С КАКОЮ ЛИРОЙ"

   В морали силы нашей суть;

   Итак, чтоб пристальней взглянуть

                На  Апполона,

   Чьих батальонов вышел срок,

   Храни   Гермесов Декалог

                Верней закона:

   Не должно слушаться декана,

   Не должно напускать тумана

        В ученой части,

   Не должно планов воспевать,

   Ни  низко головой кивать

        Перед начальством.

   Не должно заполнять анкет

   От учреждений и газет,

                Ни — без нужды —

   Сдавать экзаменов. Всего,

   В чем есть частица "СОЦИО"

                Не делай ты.

   Не должно подходить к лихим

   Ребятам из рекламных фирм,

                Их слушать свист;

   Равно как Библию читать

   За слог ее; ни с теми спать,

                Кто слишком чист.

   Не должно потакать нужде,

   Живя на хлебе и воде;

                Коль выбор твой, —

   Ставь нЕчет — риск не без потерь;

   Читай "Нью Йоркер", в Бога верь,

        И Бог с тобой.

1946

"Куда ты?.." [81]

"Куда ты?" — у рыцаря спрашивал ритор,

"Ужасна долина, где печи горят,

Где смрад разложенья введёт в исступленье,

Где рыцарей мощи покоятся в ряд".

"Представь же", — так трус обращался к матросу, —

"Что полночь покрыла твой призрачный путь,

Бинокли и лоты — вскрывают пустоты,

Везде ты постигнешь отсутствия суть!"

"Не птица ли там?" — страх нашептывал стражу,

"Ты видел ту тень среди тёмных ветвей?

А сзади, а с тыла — фигура застыла,

И пятнышки рака — на коже твоей…"

"Из дома и прочь" — рёк ритору рыцарь.

"А ты — никогда" — рёк трусу матрос.

"Они — за тобой" — страж ответствовал страху, —

Оставив их там, оставив их там.

(2002)

ПОХОРОННЫЙ БЛЮЗ [82]

Заткните телефон, долой часы,

пускай за кости не грызутся псы,

рояли — тише; барабаны, об

умершем плачьте; и внесите гроб.

Пусть самолет, кружа и голося,

"ОН УМЕР" впишет прямо в небеса.

Пусть креп покроет шеи голубей над головой,

и черные перчатки оденет постовой.

Он был мне — Север, Юг; Восток и Запад — он,

шесть дней творенья и субботний сон,

закат и полдень, полночь и рассвет…

Любовь, я думал, будет вечной. Экий бред.

Не надо звёзд. Не нужно ни черта:

луну — в чехол, и солнце — на чердак.

Допейте океан, сметите лес.

Всё потеряло всякий интерес.

ЭПИТАФИЯ ОДНОМУ ТИРАНУ [83]

Он искал — совершенства, однако особого рода,

И поэзию — ту, что он выдумал — в общем, несложно понять;

Он познал нашу глупость, как собственных пальчиков пять;

Он лелеял свой флот и спецом был в военных делах;

Вместе с ним помирали от смеха слуги народа,

А когда он рыдал, умирали младенцы в домах.

АВГУСТ 1968-ГО [84]

Хоть непосильное для нас

Для Людоеда — в самый раз,

Но, как бы не был он велик,

Ему не одолеть — Язык:

Над покоренною страной,

Где павших кровь бежит волной,

Вознёсся фeртом грозный муж,

Но с губ текут — слюна и чушь.

Послесловие переводчика

Лучший способ читать стихи — это переводить их. Только процесс перевода, по сути, может гарантировать столь желанное для настоящего поэта "медленное чтение". И если поэзия вся — попытка расставить наилучшие слова в наилучшем порядке, то перевод удавшегося поэтического произведения — это доказательство того же "от противного": доказательство того, что "по-другому" — нельзя. Т. е. перевод подтверждает неповторимость оригинала и одновременно — свое бессилие.

Уистен Хью Оден (1907–1973) — признанный классик англоязычной поэзии. "Наш Бродский", насколько я понимаю, немалым ему обязан по части своего поэтического и стилистического становления — за что спасибо английской литературе от русской. Я же, собственно, обратился к Одену скорее случайно — наткнулся на собрание сочинений, открытое прямо на "O where are you going?". Две мысли посетили меня в тот момент: "Хм, как похоже на мой стиль…" и "Это, наверное, сложновато будет перевести…". Перчатку я поднял, и вот результат. Я попытался передать "готическую" атмосферу стихотворения и, если можно так выразиться, "аллитеративную суггестию" молодого Одена.

Второе стихотворение, более позднее — одно из лучших, на мой взгляд, лирических стихотворений в мировой поэзии, вне зависимости от того, относится ли "ОН УМЕР" к другу или к Богу. Я пытался дать ритмический эквивалент оригинала; желающие могут сравнить мою попытку с переводом Бродского, выполненным в 1994 году. Наконец, третье и четвертое стихотворения — политические эпиграммы, напоминающие, с одной стороны, о миниатюрах Кавафиса, а с другой — об "имперских" стихах Бродского.