Стихи - [9]

Не суеверен, нет.

Законом стало для меня давно —

Не радоваться громко.

Уж больно часто

Ломали ребра неудачи мне.

Успех художника…

То ощущение

Сравнить нельзя ни с чем.

Восторга и тревоги ощущенье.

Щемящей радости.

Толчков подземных.

Желание горы заговорить вулканом.

Но я молчал…

Мой друг, всесильный друг,

С коврами в кабинете,

В какой музей определят меня?

«Ну, брат, — сказал он, — ты — Гоген.

Я ночи три не спал.

Вся в водорослях,

Омуты в глазах, —

Из детства нашего

Студеная русалка.

Я долго думал,

Думал.

Вот беда —

В любом музее

Она в глаза бросаться

Слишком будет.

Нет в ней того,

Чтоб в унисон…

Чтобы из общего не вырывалось,

Чего-то, что-то недоделал ты.

Одно — моя жена,

Твои друзья, соседи, —

Нам ясно все.

А вот народ,

Он, знаешь, требует свое,

Ему подай, чтоб было досконально…»

Я хлопнул дверью!

«Доскональный» —

Руки я больше не подам ему.

Народ в его глазах тупей его.

А сам откуда, сам?

Мы — из одной деревни

В снегах и бездорожье,

Где она?

Далекая, как детство,

Где она?

Пускай она, как мать, рассудит нас.

Пускай на этот суд слетятся звезды

С могил отцов погибших.

Пусть деревянные кресты

С могил дедов придут.

Я цвет открыл…

Я обнажил его, как вены обнажают.

Вулкан заговорил!

На этот раз не погасить меня.

Отсель пойдут владения мои!

1961

Я жил когда-то

Мне кажется, я в сотый раз рожден,

А вспомнить не могу

Те, прежние свои существованья.

Но что-то все же знаю я,

И это «что-то» здесь, в моей груди

Живет,

Ворочается,

Тяжело вздыхает.

Припомнить что-нибудь?

Нет, это безнадежно.

Вот разве только сны.

Они меня измучили —

Одно и то же

Снится каждый раз.

Одно и то же…

Будто на скале

Я высек мамонта.

И сотни две людей,

Одетых в шкуры,

Гортанным криком

Славили меня.

Предела их восторгу не было.

И то, что я не смог изобразить

На каменном холсте,

Воображение людей дорисовало.

Царапина художника на камне

Для них была открытием вселенной.

И люди видели,

Как билось солнце

На бивне мамонта.

Как кровь течет

Из мамонтовых ран.

И как из глаз затравленных

Чудовищной горы

Стекают каменные слезы

Мамонта.

Беспомощности слезы…

Я славил человека.

Он стал сильнее зверя.

Далекий сон,

Он радует меня.

И люди в шкурах,

Люди в рваных шкурах.

Я жил когда-то,

Жил когда-то я!

Припомнить что-нибудь?

Вот разве только сны.

Сикстинская капелла.

Дивный свет.

Расписан мной и потолок и стены.

Художник я…

Старик уже, старик…

Шесть лет последних

Я отдал этой росписи.

И суд господний,

Страшный суд идет.

Нет ложных красок,

Нет пустых мазков.

Все жизненно до ощущенья боли.

И ад, и рай,

И божья неподкупность!

А то, что я не смел изобразить,

Воображение людей дорисовало.

И славила толпа

Мой многолетний труд,

Художника,

Увидевшего бога

В человеке!

Что будет сниться мне

Из этой жизни?

Что?

Скала…

Самой природой —

Дождями,

Солнцем,

Холодом,

Ветрами

Изображен встающий человек.

Я как художник освободил его

От злых нагромождений.

Все сдержанно,

Все грубо,

Ощутимо.

В намеке все.

Предельно скупо все!

А то, что я не стал изображать,

Воображение людей дорисовало.

Величием своим испуган человек.

Он поднимается.

Он удивлен собой.

Из рук его летят ночные звезды,

Росинки светлые,

В безвременье,

В бесчисленность светил.

За много,

Очень много километров

Он видится

Таким богатырем,

Перед которым

Бог — ничтожество,

Перед которым

Бога нет.

А люди дорисовывают сами

Свое величие.

И каждый понимает,

Что он велик,

И прост,

И чист,

И неподкупен!

Победа человека над собой

Мне будет сниться,

Когда в сто первый раз

Я появлюсь на свет

И вновь возьму

Резец или палитру,

Чтобы из гор,

Из рек,

Из звезд ночных

Воссоздавать черты

Сынов земли.

Чтобы резцом и цветом

Славить человека.

Мне кажется,

Я буду снова жить.

1961

Махачкала

Там, где в берег рябой

Бьет волна за волной, —

Город Махачкала

С гор ворвался в прибой.

Ну и море, друзья,

Ну и ветер, друзья,

Не смеяться — нельзя,

И не плакать — нельзя!

Волны — вольный народ,

Валу вал друг и брат.

Море в пляску идет —

Горы, сдайте назад!

Этот танец, друзья,

Мне нельзя не понять.

То, лезгинкой грозя,

Волны движутся вспять,

То, как в битву быки,

Вдруг на берег бредут —

Изомнут, изотрут,

Разорвут на куски!

Соль в морщинах у глаз —

От слезы? От волны?

Здесь, в груди, улеглась

Буря прошлой войны.

И под вечер меня

Так, бывает, качнет,

Будто снова огня

Поддает небосвод.

Будто снова «ура!»

Громыхает в груди.

Мне моргают: «Пора.

Не шуми. Уходи».

Не спешите, уйду.

Вам недолго рычать…

Ах, на чью-то беду

Чайке в бурю кричать!

Но пока мой черед.

Али черт нам не брат!

Море в пляску идет —

Горы, сдайте назад!

1961

Макумба

Мне нравится,

Как Эсамбаев танцует.

Смотрите, смотрите,

Что делает дождь,

Весенний,

Спасению равный!

До дрожи

Волнует меня этот танец.

На брызги

Я сам разбиваюсь, звеня.

Уже не собрать вам

Ни жестов, ни глаз.

Я в пыль завернулся,

Я принят корнями.

Ах, радугой мне б

Обернуться над вами!

Побегами риса

Взойти б мне для вас.

Мне нравится,

Как Эсамбаев танцует…

Смотрите, смотрите,

Как солнце встает!

Оно захватило

Леса и долины.

Я вижу, как тает

И рушится лед,

Как тень, умирая,

Вползает в ущелье,

Как пчелы от сот

Оттесняют врагов,

Как в маленький,

Ищущий, плачущий рот

Крестьянка набухший

Сосок свой сует.

Гляжу я —

И сам полыхаю от счастья.

Я тоже встаю

Против бед и ненастья.

Пусть сумрак дрожит,

Я сияю в зените, —

Взгляните,

Идите за мною,

Ищите!

Мне нравится,

Как Эсамбаев танцует…

Шаманствует

В дикой одежде Махмуд.