Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем - [18]

Северин лежал со скрещенными на груди руками и закрытыми глазами, а Текла неистово мела пол на кухне. Стиг яростно бил деда по ноге и громко ругал, что тот его покинул, не обсудив сперва этого с ним. Они с Теклой ощущали пустоту в душе, которую оставил по себе Северин. Через пару часов за мальчиком приехали Эрланд и Вивианне. Но годы, проведенные в Моглидене, наложили отпечаток на всю дальнейшую жизнь Стига.

Кафе

Увлеченность борьбой против правого экстремизма по-разному проявляла себя в жизни Стига, без перерывов со времени смерти деда. Однако только в последние несколько лет он начал находить подход к этой проблеме. Рассказы Северина о Второй мировой войне и послевоенных годах пробудили интерес Стига. Он задавался вопросом, почему его дед пострадал из-за того, что в нем подозревали коммуниста, а сторонники нацистов продолжали спокойно работать в нейтральной Швеции. Стиг был еще ребенком, когда стал понимать, как несправедливо обошлись с его дедом. Может быть, желание отомстить за раннюю смерть деда в пятьдесят шесть лет так подействовало на Стига. В любом случае он намеревался посвятить всю жизнь борьбе с несправедливостью и нетерпимостью, особенно в форме фашизма, расизма и сексизма.

Но множество задач, занимавших Стига разом, отнимали уйму времени. Он выслеживал ультраправых, открыл журнал, писал книги. И кроме того, вел расследование убийства Пальме. На некоторые другие увлечения и на отношения с Эвой времени уже не хватало. Ему всегда нужны были еще одна чашка кофе или еще одна сигарета, чтобы поддержать тонус. Ни минуты, чтобы расслабиться или заняться гимнастическими упражнениями.

Он стал набирать вес, здоровье пошатнулось. И это напоминало Стигу о том, что и ему отпущено ограниченное число лет, как и деду. Столько всего оставалось несделанным! Иногда я чувствовал, что мне поручили работу огромной важности – вдохнуть жизнь в кипы старых документов, в надежде, что там проблеснет необходимый намек на разгадку.

Работа немалая. Тем утром в «Кафе Нюберга» я бегло, хотя и вежливо поприветствовал остальных посетителей и погрузился в чтение отсканированных бумаг Стига. На тот момент я уже несколько раз просмотрел все, что у меня было в электронном виде.

Я постепенно переносился в восьмидесятые, эпоху до мобильных телефонов, когда в Швеции было всего два общественных телеканала, всего пять политических партий в парламенте, а холодная война медленно шла к концу. Интерьер «Кафе Нюберга» создавал подходящую атмосферу, поскольку здесь очень мало что переменилось с шестидесятых годов.

Чем больше я читал, тем более явными представали связи и пересечения, которые видел и Стиг. Группировки правых экстремистов напоминали сегодняшние – с разной степенью расизма, фашизма и национализма. Уже тогда их всех объединяла враждебность по отношению к иммигрантам.

Небольшая группа шведских ультраправых в 1980-х годах утверждала, что главным образом их мотивировало нечто иное, нежели ксенофобия. Они противостояли коммунизму, посчитав, что лучше бороться с ним, чем стать его жертвами, и выступали заодно с западным миром в холодной войне. Иногда приемлемые воззрения переходили в расистские, антисемитские или фашистские. Этих людей делало экстремистами то, что они готовы были прибегнуть к методам, не относящимся к легальным и демократическим. Методам, которые не исключали насилия.

Группа, которая открыто противостояла иностранцам, была более агрессивной и потому более заметной. Из архива я понял, что году в 1986-м менее заметная группировка интересовала Стига по крайней мере не меньше, чем другая. Возможно, менее агрессивные правые присутствовали в шведских государственных учреждениях, где властный ресурс в их руках мог принести много вреда.

Разыскивая убийц Улофа Пальме, Стиг, очевидно, делал все, что было в его силах. Но кроме того, он передавал полиции ту часть своих материалов, которые казались подходящими, когда журналистских возможностей не хватало, чтобы продолжить начатое. Он мог делать то, чего не могла полиция: раскапывать сведения, проникать в организации, но, в конце концов, это полицейские расследовали уголовные дела, прокуроры доводили их до суда, а суд выносил решение о виновности обвиняемых.

Теперь настала моя очередь сделать все, что моих в силах, чтобы дать полиции то, чего сами они найти не могли. Еще до того, как я обнаружил архив Стига Ларссона, я наткнулся в своих разысканиях на человека, которого поначалу подозревали, но полиция в итоге оставила его в покое. Он так и не привлек большого внимания СМИ. Я думал, что поступлю так же, как поступил бы Стиг, и составлю для полиции отчет о человеке, которого я назвал Якоб Теделин. Я дал ему псевдоним, чтобы сохранить его имя в тайне, пока я только устанавливал связь между ним и убийством Пальме. Разумеется, в полиции узнают его настоящее имя, но для остальных он будет Якобом Теделином. В отчете, который я хотел написать для полиции, я бы обрисовал те новые факты о нем, что мне удалось узнать. Без каких бы то ни было допущений, отбрасывая не самую необходимую информацию. Это займет время, а пока, прежде чем начать, мне нужна еще чашка передержанного кофе. И сигарета.