Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем - [19]

Хольмер наносит удар

Стокгольм, декабрь 1986 года

Для полиции осень выдалась трудная. Журналисты присматривались к «основной линии» расследования и выяснили, что речь идет о Рабочей партии Курдистана. Статьи по этому поводу вызвали у полицейских ощущение, что от них требуют активных действий. Хуже всех тиранил полицию самый влиятельный из журналистов – Ян Гийу. Человек, который вытащил на свет гарвардское дело и другие неприятные для Пальме истории, теперь убеждал читателей, что полиция, как всегда, злоумышляет против иммигрантов и левых. Он считал, что, сделав Рабочую партию Курдистана главным объектом расследования, полиция хочет убить сразу двух зайцев. Одним хорошо сформулированным доводом Гийу развеял по ветру подозрения в адрес РПК и обратил оружие, направленное полицией на курдов, против самого Хольмера. Гийу выставил его зацикленным на себе и помешанным на заговорах шутом. Хольмер счел, что подобное определение больше подходит его автору, Гийу. Перебранка между СМИ и Хольмером, начавшаяся в сентябре, продолжалась на глазах публики до последних недель года. Ни одна из сторон не желала уступать.

То же касалось раздоров между полицией и прокуратурой. Прокурор К. Г. Свенссон давно ушел, его заменил Клаес Зейме, хитрый старый лис, которому все равно в ближайшее время пора было на покой, и поэтому он ничего не терял, высказывая то, что думает. Хольмер продолжал систематическую разработку дела против курдов под постоянным обстрелом СМИ, прокуратуры и – возникало такое чувство – некоторых сотрудников самой полиции. Однако он все еще прятал туза в рукаве. Он собирался одним махом взять под стражу всех курдов, которые могли иметь какое-то отношение к убийству. Должны были быть допрошены одновременно не менее пятидесяти восьми человек. Эти так называемые борцы за свободу – в глазах Хольмера – были, несомненно, виновны. Черт возьми, его друг Эббе Карлссон получил прямиком из секретной службы информацию относительно готовящегося убийства за день до того, как оно произошло! В худшем случае, то есть если он не найдет стрелка, он по крайней мере докажет, что за убийством стоят курды. Возможность любого иного развития событий Хольмер отметал. Он нисколько не сомневался в своей правоте.

Мешало Хольмеру только то, что для проведения такой операции требовалось одобрение прокурора. Даже имея поддержку правительства, ему было не справиться с Зейме в одиночку. Прокуроры упрямились, они даже сравнили операцию с действиями чилийских военных, согнавших оппозиционеров на стадион и заперших их там. После нескольких месяцев переговоров с прокуратурой там дали согласие на «Операцию Альфа», но ограничили число подлежащих аресту курдов двадцатью. Приближалось Рождество, когда Хольмер не смог бы заставить своих подчиненных, и так прежде уже лишенных отдыха, работать без выходных. А между тем все силы должны были быть направлены на решение вопроса с курдами. Сейчас-то Хольмер действительно видел свет в конце туннеля.

Среди всех этих сложностей Хольмера настигла и добрая весть. Новостная программа Rapport главного телеканала Sveriges Television назвала его Шведом года. От этой высокой чести Хольмер пришел в восторг.

* * *

«Операцию Альфа» провели 20 января 1987 года. Полиция одновременно задержала для допроса двадцать человек, в основном курдов. Однако прокурор решил, что большинство должно быть отпущено в тот же день, а остальные – вскоре после этого.

Операция не принесла того успеха, на который рассчитывал Хольмер. Наоборот, она позволила прокуратуре восстановить должный порядок. Спустя две недели, 5 февраля, Хольмер сложил с себя полномочия руководителя расследования. Швед года снова стал всего лишь начальником полиции.

Но этим дело не кончилось. У Хольмера оставались связи среди министров социал-демократов и его друг Эббе Карлссон. Можно было еще какое-то время поиграть с «основной линией», курдской, но теперь уже тайком ото всех.

Нет, нет, да

Стокгольм, январь 1987 года

В половине девятого вечера в дверь квартиры Стига и Эвы позвонили. Стиг открыл и пригласил гостя войти. Хокан Хермансон, высокий, бородатый, темноволосый, обладал шармом, которому, вероятно, и был главным образом обязан уважением в редакции утренней газеты Arbetet – как и вниманием женщин. Стиг ожидал услышать от него выговор жителя Мальмё – там выходила Arbetet – и поразился сильному гётеборгскому акценту.

– Неблизкий путь сюда, в пригород Стокгольма, должен признаться. Вы не собирались пить кофе? Кажется, я чувствую запах.

Они прошли на кухню. Стиг наполнил чашки и прикурил сигарету. Он представил Эву, тоже появившуюся на кухне.

– Эва, моя жена или, лучше сказать, партнер – так это теперь называют? Мы вместе более десяти лет, и вы можете свободно говорить при ней все, что хотите сказать мне.

Эва, однако, приготовив себе сэндвич на завтра, извинилась и отправилась спать. Рано утром ей, как архитектору, нужно было присутствовать на открытии строительства. Стиг проводил Хокана в гостиную, и они уселись там за обеденным столом.

– То, что я слышал, звучит великолепно, но слышал я мало, поэтому давайте по порядку.