Стеснительная гетера и другие истории из мира интриг и интриганов - [31]

.

6 января 1730 г. был праздник Водосвятия. Собралась огромная толпа смотреть, как в Москва-реке рубят прорубь и как смельчаки в нем окунаются. Все веселились. Был там и император, наблюдал за происходившим с запяток саней Екатерины Долгоруковой. К вечеру ему сделалось нехорошо – Петр II заразился оспой.

В семействе Долгоруковых началась паника. Пока царь лежал в горячке, они сочинили и написали в двух экземплярах завещание, по которому Петр передавал престол своей невесте Екатерине. Уговорить больного подписать завещание взялся Иван Алексеевич, который неотлучно находился у постели страдальца. Затея не выгорела – император ни на минуту не пришел в сознание. Он умер накануне назначенной двойной свадьбы. Однако Иван заранее сам подписал один экземпляр завещания, благо навострился подделывать подпись Петра II с согласия самого монарха.

Поскольку в последние часы императора вокруг него толклись все высшие сановники государства, сразу же после его кончины началось совещание Высшего тайного совета. Собрались четверо: канцлер Гаврила Иванович Головкин, князья Дмитрий Михайлович Голицын, Алексей Григорьевич и Василий Лукич Долгорукие. Из сторонних лиц позвали: сибирского губернатора, дядю невесты, князя Михаила Владимировича Долгорукова; фельдмаршала, князя Михаила Михайловича Голицына; фельдмаршала, князя Василия Владимировича Долгорукова. Член совета вице-канцлер Андрей Иванович Остерман участвовать в заседании отказался, сославшись на то, что он иностранец и в дела российские вмешиваться не может.

В самом начале заседания Алексей и Василий Долгоруковы попытались предъявить «завещание» Петра II, но другие участники совещания, включая фельдмаршала Долгорукова, сразу же их высмеяли. Заговорщики струсили и быстренько капитулировали. Позднее Алексей Григорьевич сжег смертельно опасные бумаги.

Совет по предложению князя Дмитрия Голицына решил звать на престол племянницу Петра I и дочь его соправителя царя Ивана V курляндскую и семигальскую герцогиню Анну Иоанновну. Расчет верхоников был прост – заставить Анну подписать «кондиции», по которым вся власть в империи навечно передавалась Верховному тайному совету, а императрице оставались бы только представительские функции. Другими словами, была сделана попытка ввести конституционную монархию. Или, на худой конец, монархию вроде японского сёгуната.

Как известно, при поддержке гвардии Анна Иоанновна разодрала «кондиции» и вернулась к самодержавию. Все это произошло 25 февраля (8 марта) 1730 г. Двор новой императрицы понимал, что семье Долгоруковых теперь предстоит опала. Особенно взъелся на них фаворит Анны Иоанновны – граф Э.И. Бирон, поклявшийся в отношении Долгоруковых:

– Да, мы той фамилии не оставлю!

Анна Иоанновна раздирает кондиции. Неизвестный художник XIX в.

Сразу после кончины Петра князь Иван поспешил к своей невесте, «жалуясь на свое нещастие». «И так говоря, плакали оба и присягали друг другу, что нас ништо не разлучит, кроме смерти… Я готовая была с ним хотя все земные пропасти пройтить».

Тем временем граф Шереметев потребовал от сестры разорвать помолвку с Иваном Долгоруковым. Да не тут-то было. Наталья сама рассказала о причинах своего решения: «Войдите в рассуждение, какое это мне утешение и честная ли эта совесть, когда он был велик, так я с радостию за нево шла, а когда он стал нещаслив, отказать ему. Я такому безсовестному совету согласитца не могла, а так положила свое намерение, когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе, а другому уже нет участие в моей любви. Я не имела такой привычки, чтобы севодни любить одново, а завтре – другова… я доказала свету, что я в любви верна: во всех злополучиях я была своему мужу товарищ. Я теперь скажу самую правду, что, будучи во всех бедах, никогда не раскаивалась, для чево я за нево пошла, не дала в том безумия Бога; Он тому свидетель, все, любя ево, сносила, сколько можно мне было, еще и ево подкрепляла».

С этого времени и навсегда между братом и сестрой пробежала черная кошка. Некоторые биографы пытаются замолчать этот факт, представляют их отношения чуть ли не идеальными, но сама же Наталья Шереметева, жалуясь в своих записках на судьбу, подспудно выдает неприязнь к Петру Борисовичу.

Свадьба Ивана и Натальи состоялась 6 апреля 1730 г. в имении Горенки[59]. Через три дня после свадьбы, 9 апреля 1730 г., все семейство Алексея Григорьевича Долгорукова императорским указом выслали из Москвы в их пензенское имение Селище под Касимовым. Едва они достигли места назначения, как туда прибыл отряд солдат с указом отправляться опальному семейству в Сибирь.

Наталья могла не ехать в ссылку, однако коли собралась, то кормиться ей повелели за свой счет. Болевший в те дни оспой Петр Шереметев прислал сестре на дорогу 1 тыс. рублей – огромные деньги. Но девица из гордости отказалась, взяла только 400 руб. Тоже не мало, если учесть, что за 1 руб. тогда можно было купить пару коров. А для крестьян 1 руб. представлялся огромными деньжищами.

Хотя в указах Анны Иоанновны четко говорилось, что Долгоруковы повинны в неблюдении здоровья Петра II и в навязывании малолетнему императору великовозрастной невесты, все Долгоруковы до конца дней своих были уверены, что стали жертвами интриг цесаревны Елизаветы Петровны, которую при Петре II они намеревались постричь в монастырь. Якобы цесаревна им этого не простила и оклеветала перед сестрой-императрицей.