Стеснительная гетера и другие истории из мира интриг и интриганов - [30]

В этом браке у Шереметевых родились сыновья Петр и Сергей и три дочери – Наталья, Вера и Екатерина. Все они стали наследниками несметного достояния.

Б.П. Шереметев умер, когда его дочери Наташе шел пятый год. Анна Петровна последовала за мужем летом 1728 г. Наташе едва минуло четырнадцать лет. Заботы о дальнейшей судьбе младших детей легли на плечи бабушки по материнской линии Марфы Ивановны Салтыковой (Прозоровской) и старшего брата – пятнадцатилетнего графа Петра Борисовича Шереметева. Старушка умерла чуть ли не в тот же год, так что Наташа оказалась под надзором старшего брата, который, конечно, по-семейному любил ее, но более был занят дворцовыми делами.

Подобно отцу, Петр Шереметев был истинным баловнем судьбы – любимцем всех российских императоров и императриц. Едва мальчик родился, сам Петр I записал его прапорщиком в лейб-гвардии Преображенский полк! Екатерина I, взойдя на престол, возвела тринадцатилетнего Шереметева в подпоручики гвардии (т.е. в капитаны обычной армии). И это было удивительно: в свое время Борис был назначен в свиту к опальному при дворе великому князю Петру Алексеевичу, сыну казненного царевича Алексея. Почти ровесники, мальчики стали закадычными друзьями. И вдруг такая высокая честь.

Впрочем, это для наших современников Петр Борисович остается мальчиком тринадцати лет, а в те годы он уже был участником дворцовых интриг.

В 1723 г. приехал в Россию сын президента главного магистрата[55] князя Алексея Григорьевича Долгорукова[56] (? – 1734) – пятнадцатилетний Иван (1708—1739). До этого жил он и воспитывался у деда – российского посла в Польше при дворе короля Августа II Сильного, пожалуй, самого развратного двора Европы того времени. По слухам, у короля Августа насчитывали до 365 внебрачных детей. Придворным король тоже не запрещал веселиться. В такой атмосфере и прошли детские и подростковые годы Ивана.

Красавчик, живчик, бесшабашный гуляка… Хлопотами папаши, молодого человека пристроили в свиту к великому князю Петру Алексеевичу. Компания такого бравого юнкера, да еще на целых восемь лет старше его, очень льстила мальчику. Иван же действовал как кукушонок в чужом гнезде – потихоньку оттеснял и выталкивал прочих друзей Петра. В числе таких пострадавших оказался и Шереметев. Так что Екатерина скорее приманивала к себе обиженного подростка из враждебного стана – ведь по российской традиции после кончины Петра I престол должен был перейти по мужской линии носителю чистых царских кровей Петру Алексеевичу, а не безродной немке. Но светлейший князь А.Д. Меншиков, опираясь на верную ему армию, посадил на трон свою креатуру – законную супругу Петра I.

Ситуация качественно изменилась в 1727 г., когда умерла Екатерина I. На царство был венчан Петр II. В дни коронации[57] юный император возвел своего друга Шереметева в чин гвардии поручика, через год сделал его капитан-поручиком. Несмотря на такое благоволение, взаимная вражда с фаворитом Иваном Долгоруковым вынудила Петра все более и более отдаляться от императорского двора.

Тем временем семейство Долгоруковых ухитрилось свергнуть и отправить в сибирскую ссылку за Урал светлейшего князя А.Д. Меншикова и его отпрысков. После этого члены семейства заняли наиболее важные государственные посты и заседали в Верховном тайном совете, который управлял тогда всей империей. Но и этого казалось мало Алексею Григорьевичу. В ноябре 1729 г. состоялась помолвка Петра II и старшей дочери Долгоруковых княжны Екатерины Алексеевны. Свадьбу назначили на 19 января 1730 г.

Иван не желал терять влияние на императора. В частности, он придумал сыграть свадьбу в один день с Петром II. Только невесты у него еще не было. Начались поиски. Кто-то подсказал, что у Шереметевых созрела девка – и богатая, и красотка. Наталья тогда в свет не выходила: опасаясь современных ей порядков, не желала прослыть гулящей.

Портрет князя Ивана Алексеевича Долгорукова. Художник Л.А. Серяков

Иван Долгоруков не стал тянуть и набился к девице в гости. Достаточно было одного взгляда на жениха, чтобы Наталья влюбилась в него раз и на всю жизнь. Легкомысленный Иван ответил взаимностью. Назначили сговор…

Петр Шереметев был явно недоволен таким родством, но отговаривать сестру не стал. Только предупредил, сколь опасно быть женой фаворита. Даже напомнил расхожую тогда присказку: «Кто около трона, тот около смерти ходит». Но до присказок ли было тогда влюбленной девушке?

Сговор назначили на 24 декабря 1729 г. Впоследствии Наталья Борисовна описала его так: «Между тем начались у нас приготовления к сговору нашему. Правду могу сказать, редко кому случилось видеть такое знатное собрание: вся Императорская фамилия была на нашем сговоре, все чужестранные министры, наши все знатные господа, весь генералитет; одним словом сказать, столько было гостей, сколько дом наш мог поместить обоих персон: не было ни одной комнаты, где бы не полна была людей. Обручение наше была в зале духовными персонами, один архиерей и два архимандрита. После обручения все его родственники меня дарили очень богатыми дарами, бриллиантовыми серьгами, часами, табакерками и готовальнями и всякою галантерею. Мои б руки не могли б всего забрать, когда б мне не помогали принимать наши. Перстни были, которыми обручались, его в двенадцать тысяч, а мои – в шесть тысяч. Напротив и мой брат жениха моего одарил: шесть пудов серебра, старинные великие кубки и фляги золоченые. Казалось мне тогда, по моей молодости, что это все прочно и на целой мой век будет, я того не знала, что в здешнем свете ничего нету прочного, а все на час. Сговор мой был в семь часов пополудни; это было уже ночь, по этому вынуждены были смоленые бочки зажечь для свету, чтоб видно было разъезжающимся гостям, теснота превеликая от карет была. От того великого огня видно было, сказывают, что около ограды дому нашего столько было народу, что вся улица заперлась, и кричал простой народ: “Слава Богу, что отца нашего дочь идет замуж за Великого человека, восстановит род свой и возведет братьев своих на степень отцову”. Надеюсь, вы довольно известны, что отец мой был первой фельдмаршал и что очень любим был народом и доднесь его помнят. О прочих всех сговорных церемониях или весельях умолчу: нынешнее мое состояние и звание запрещают. Одним словом сказать: все что, что можете вздумать, ничего не упущено было. Это мое благополучие и веселее долго ль продолжалось? Не более, как от декабря 24 дня по январь 18 день. Вот моя обманчивая надежда кончилась! Со мною так случилось, как с сыном царя Давида Нафеаном: лизнул медку, и запришло было умереть. Так и со мною случилось: за 26 дней благополучных, или сказать радушных, 40 лет по сей день стражду; за каждой день по два года придет без малого; еще шесть дней надобно вычесть. Да кто может знать предбудущее? Может быть, и дополниться, когда продолжиться сострадательная жизнь моя»