Стервы большого города - [126]

Но может, подумала она, это выход? Увидев настоящую Викторию, Лайн утратит к ней всякий интерес.

Лайн хотел, чтобы Бампи отвез их в пятницу вечером, но Виктория отказалась.

— Мы поедем в моей машине, и я поведу. Когда она остановила перед домом Лайна свой автомобиль, лицо его выразило изумление, но он ничего не сказал, устроив целое действо из пристегивания ремня безопасности и отодвигания назад своего сиденья, словно собирался с духом для предстоящей поездки.

— Если продашь свою компанию, то, наверное, купишь себе новый автомобиль, — с нажимом заметил он.

— Я думала об этом, — отозвалась Виктория, вливаясь в поток движущихся машин, — но в душе я очень практичный человек. По-моему, машина — вопрос престижа, не так ли? Это не вложение — она обесценивается, если ты много ездишь на ней. Ты не продашь машину за те же деньги, что купил, в отличие от ювелирных украшений, мебели или ковров.

— Мой маленький магнат, — проговорил Лайн, ухватившись за приборную доску, пока Виктория маневрировала в потоке транспорта.

— Мне нравится уделять внимание серьезным вещам.

— Как и всем женщинам. Это одно из скучных женских правил. Почему не уделять внимание чему-то легкомысленному?

— Для этого у меня есть ты, — усмехнулась Виктория. Лайн начал тыкать в кнопки на средней консоли. — В чем дело? — спросила Виктория.

— Хотел узнать, есть ли в этой машине кондиционер.

— Есть, но я его терпеть не могу. Даже если на улице тридцать пять градусов, еду с открытым окном.

В подтверждение своих слов Виктория опустила стекло, и в лицо Лайну ударила струя теплого воздуха.

Все шло почти нормально до вечера субботы. Лайн изо всех сил старался показать, что и он умеет расслабляться. Возможно, это следовало отнести на счет того, что в округе на тридцать миль отсутствовала сотовая связь. В субботу утром они поехали на местную сельскохозяйственную ярмарку, но вместо кроликов и петухов Лайн постоянно смотрел на свой мобильный телефон.

— Как так здесь нет связи? — ворчал он. — Я пользовался этим телефоном на каком-то острове у берегов Турции, но не могу позвонить из Коннектикута.

— Дорогой, твои жалобы на отсутствие сотовой связи так утомительны. Придется тебе смириться с этим.

— Ладно. — Лайн храбро сунул палец в клетку к петуху, и тот мгновенно клюнул его. — Господи! — воскликнул Лайн, тряся пальцем. — Что это за место? Нет сотовой связи, зато есть петухи-убийцы.

— Пойдем посмотрим на состязание на тракторах, — предложила Виктория.

— В этих туфлях? — Лайн поднял ногу в дорогой итальянской обуви.

— Поберегись! — крикнула женщина в экстравагантном платье, сидевшая верхом на лошади. Лайн отскочил в сторону и наступил в помет, который Виктория определила как коровий. Лайн мужественно улыбнулся, но секунд пятнадцать разглядывал свою туфлю.

— А сейчас первую попытку протащить четыреста фунтов предпримет Джон, хозяин садового трактора мощностью пять лошадиных сил, — объявили по громкоговорителю.

— Мне все это очень нравится, а тебе?

Виктория посмотрела на Лайна, но тот вдруг исчез. Черт бы его побрал, подумала она. Совсем как ребенок, который вечно куда-то убегает и теряется. Искать Лайна незачем, он взрослый человек, а она ему не мать.

Виктория наблюдала за тракторами, а ее раздражение и тревога за Лайна нарастали с каждой минутой — что такое с ним случилось? Потом она услышала, как ведущий произнес:

— А теперь Лайн, или Линн, я не понял, как точно произносится имя этого парня, делает первую попытку протащить четыреста фунтов…

Не может быть! Но так оно и было. Сидя на тракторе, Лайн переключал скорости, пытаясь провести машину по грязной дороге. Он добрался до финишной черты, и Виктория приветствовала его радостными возгласами, размышляя о том, как силен в нем дух соревнования: он не может удержаться от участия в любом конкурсе.

Лайн вышел в полуфинал, но его сняли с соревнований, когда из трактора, тянувшего восемьсот фунтов, пошел дымок.

— Ну, ты видела, детка? — невероятно довольный собой, спросил Лайн. — Я показал этим сельским фермерам, что почем, а?

— Но где ты раздобыл трактор?

— Купил у одного фермера за десять тысяч долларов.

— А что ты теперь будешь с ним делать?

— А как по-твоему? Отдам ему обратно. Теперь он мой новый лучший друг. Я сказал ему, что, когда приеду сюда в следующий раз, загляну на ферму покататься на тракторе.

В тот вечер Виктория жарила на ужин курицу. Лайн не умолкая говорил о соревнованиях и о том, как он обставил кое-кого из местных. Поначалу это забавляло Викторию, потом она помрачнела. Лайн, все еще захваченный своим выступлением, заявил, что знает отличный рецепт соуса, который готовила его мать. Он налил в кастрюльку красного вина, а затем вустерского соуса. Внезапно Виктории все это надоело. Она рявкнула на Лайна, и он удивленно замолчал. Потом швырнул ложку в раковину.

— Как ты смеешь? — Виктория схватила ложку и потрясла ею перед носом Лайна. — Ты не имеешь права так вести себя в моем доме.

— Отлично. Ты все равно хочешь остаться одна, так что я, пожалуй, уеду. Позвоню Бампи, чтобы забрал меня.

— Полагаю, это хорошая мысль.

Бампи понадобилось два с половиной часа, чтобы добраться до них. Все это время они почти не разговаривали. Виктория попыталась есть курицу, но мясо показалось сухим и застревало в горле. Это был момент, когда им следовало помириться, когда один из них должен был попросить прощения, но они не сделали над собой усилия.