Стёртый - [40]

Вот почему я нуждался в его помощи. Чарли был очень умный! Я стал лихорадочно перебирать всё, что о нём знаю.

– Э-э… Ладно. Твой любимый вкус чипсов – соль с уксусом.

Чарли хмыкнул.

– Тоже мне! – бросил он, снимая кроссовку. – Ты либо угадал, либо от кого-то услышал.

– Ну, тогда вот. Самая редкая птица, которую ты видел, – козодой. Ты ездил в заповедник в Саффолке вместе с папой, когда была его очередь проводить с тобой выходные.

Он несколько дней меня донимал своим козодоем.

Чарли скинул вторую кроссовку.

– Это ты мог узнать у моих родителей. Да и вообще, наблюдать за птицами скучно. Я поехал только из-за папы.

Враньё. Чарли, которого я знал, обожал смотреть на птиц.

– Время вышло, – сказал он, вставая и складывая руки на груди. – Уходи, не то я позвоню маме.

– Подожди! У меня должно быть три попытки. Всем дают три попытки. В сказках всегда так.

Он хмуро посмотрел в щель для писем. У меня уже начинали уставать пальцы.

– Ну давай, Румпельштильцхен[3], – проворчал Чарли. – Последняя попытка.

Я задумался. Надо выбрать что-то самое секретное. Нельзя ошибиться, иначе что станет с Монстром? Чтобы его спасти, я должен вернуться домой.

– Так. Ладно. Есть, – сказал я и прокашлялся. – На изголовье твоей кровати нарисовано сердечко, а в нём написано «Чарли любит мисс Джейкобс».

Чарли разинул рот.

– В пятом классе тебе нравилась наша учительница! Ты мне сам в этом признался и показал сердечко, когда я остался у тебя с ночёвкой. – Я перевёл дыхание и продолжил: – Тебе нравились её длинные волосы.

– Но я никому об этом не рассказывал! – воскликнул Чарли.

Я ухмыльнулся:

– Нет, рассказывал – мне! И я никому не проболтался. Может, я и не лучший друг на свете, но секреты хранить умею. Особенно постыдные.

Чарли пошёл в мою сторону, и я выпрямился. Колени болели после холодной бетонной ступеньки. Чарли открыл дверь и уставился на меня, так и не захлопнув рот.

– О, вот ещё! Когда нам было лет по восемь, ты мне сказал, что у тебя «бой в животе». Я не сразу понял, о чём ты вообще, а потом сообразил, что ты имел в виду «боль в животе». Ты всегда неправильно произносил это слово. И тебе было очень стыдно – ну, ты же такой умный! Ты попросил никому об этом не говорить, и я не сказал.

Я ему улыбнулся.

– С-странно… да, я так говорил… – Тут Чарли нахмурился. – Но я не умный, здесь ты ошибся.

Я покачал головой:

– В моём мире – умный. Ты кучу всего знаешь, и тебе всё интересно. Из-за этого над тобой в школе все издевались, но я за тебя заступился, и они отстали.

Он улыбнулся. Слабо, но улыбнулся. Я до него достучался.

– Так… говоришь, тебя стёрли? Ты не хотел существовать и – что? Исчез из собственной жизни?

Я кивнул:

– И я никого умнее тебя не знаю. Поэтому подумал, что ты мне поможешь.

Чарли задумчиво закусил нижнюю губу, а потом шире распахнул дверь.

– Слушай, я не то чтобы тебе верю… Но ты лучше зайди. И не надо больше говорить, что я умный, ладно? Это полная ерунда.

– Хорошо, Чарли, – пообещал я и вошёл.

Глава тридцать первая. Одежда

Приятно было вернуться в дом Чарли. Здесь всё выглядело так, как я помнил.

– У тебя есть чего поесть? Умираю с голоду, – сказал я, снимая кроссовки.

Мама Чарли готовила лучше всех на свете. Острые пирожки самоса и лепёшки чапати. Чарли принёс с кухни сосиску в тесте, коробочку сока, два капкейка и банан.

– О… – протянул я. – А еды твоей мамы не осталось?

– Ты особо не наглей, – отрезал Чарли.

Я пожал плечами и откусил от сосиски в тесте.

– Пойдём к тебе в комнату, Чарли Ботаник? – спросил я с набитым ртом.

Он стукнул меня по плечу.

– Как ты меня назвал?

Я потёр руку. Больно.

– Извини, я всегда так тебя называл. Это не обидное прозвище. Да и вообще скорее комплимент. Потому что ты очень умный.

Он нахмурился:

– Никогда так больше меня не называй, понял? Никогда.

– Хорошо-хорошо.

– Пойдём, расскажешь всё по порядку. Не то чтобы я тебе верил. Просто интересно, чего ещё ты наплетёшь…

Я улыбнулся, но он не улыбнулся в ответ.

⁂

Я помнил комнату Чарли чистой и аккуратной, с ровными рядами научных книг на полках и двумя лотками на письменном столе: «Невыполненные домашние задания» и «Выполненные домашние задания».

А теперь здесь царил жуткий беспорядок. На полках валялись скомканная бумага, пустые банки из-под лимонада, мятые пластиковые стаканчики, а на письменном столе – учебники и пакеты с чипсами, и ещё я насчитал семь пустых тарелок. Даже у меня в комнате не такой бардак. На полу под столом лежала стопка энциклопедий, которые он получил на десятый день рождения. Помню, я ему предложил отнести их в книжный и заменить на что-нибудь поинтереснее, а Чарли ответил, что сам попросил такой подарок! Тогда я над ним посмеялся, а сейчас мне было грустно видеть толстый слой пыли на этих томах.

Я присел на край кровати и рассказал про старый сервант Рэга и загадочное деревянное яйцо, про кусок паруса с жуткого корабля, палец с перчатки Амундсена и носовой платок Амелии Эрхарт.

– Там ещё кое-что было, – добавил я, втыкая соломинку в коробочку сока. – Серебряная пуговица. Не знаю только чья.

Чарли, судя по выражению его лица, не очень-то верил в мою историю. И заинтересованным не выглядел. И вообще, похоже, ждал, когда я наконец закончу. Как будто хотел скорее от меня избавиться.