Стёртый - [11]

– Ну и не будем ломать над этим голову!

Я убрал яйцо обратно на полку. Оно покачнулось и легло на бок, опершись на чёрную фетровую шляпу. Я вытащил из угла старый глобус. Он настолько выцвел, что очертания континентов было почти не различить. А ещё его там и сям усеивали крошечные дырочки.

– Что они означают? – спросил я, проводя по ним пальцем.

Рэг открыл рот, чтобы ответить, но вид у него был потерянный.

– Я… Я не знаю… – пробормотал он. Ему явно стало неловко, так что я быстренько убрал глобус и закрыл сервант.

– Слушай, а давай съедим ещё по печенью? – предложил я, и Рэг тут же просиял.

– Блестящая мысль! Давай, – согласился он и вернулся в кресло. Взял одно печенье с джемом и добавил: – Конечно, ужасно, что ты не попадёшь на школьный праздник. Наверное, ты его очень ждал.

Всё-таки он меня слушал! Мне даже немного полегчало. Да, с праздником вышло ужасно. И совсем нечестно.

– Поверить не могу, что они оставят меня без праздника после всего, что я для них сделал! – Я сжал кулаки, и ногти впились мне в кожу.

– Что поделаешь, – сказал Рэг, смахивая крошки с подбородка. – Раз сказали – нельзя, значит нельзя. Против правил не пойдёшь.

Он заметил, что я расплылся в улыбке, и нахмурился.

– Ага, только правила – это не для меня, Рэг. – Я поиграл бровями, взял ещё печенье и откинулся на спинку дивана. В голове у меня сложился план, и сердце защемило от волнения. – Хотят они того или нет, а Максвелл Беккет придёт на бал! – объявил я.

Глава восьмая. Бал

Бекс собиралась пять часов. ПЯТЬ. Всякий раз, когда я заходил в туалет, я замечал, что из-под двери ванной идёт пар, как будто она там научный эксперимент проводит или ещё что. Она никогда так долго не торчала в ванной. А потом вышла, завернувшись в полотенце, и юркнула в свою комнату. Ещё и там сидела целую вечность. Мама даже постучала к Бекс и спросила, всё ли у неё в порядке. Бекс её впустила и закрыла дверь, но мне было слышно каждое слово. Она говорила, что платье у неё какое-то не такое и все станут над ней смеяться.

Раньше наряды Бекс не волновали, чего не скажешь об остальных девчонках из нашей школы. Клодия Брэдвелл несколько недель перед всеми хвасталась платьем, которое ей купили на бал, и показывала фотки на телефоне, а её подружки охали и ахали и всё твердили, какая она будет в нём красавица. Бекс с мамой ездили за платьем в прошлую субботу. Их целый день не было, а когда они вернулись, Бекс сразу побежала наверх, прижимая к груди большой серебристый пакет, и спрятала его в своей комнате. Мы с папой не видели, что она выбрала, но сейчас это платье ей, видимо, разонравилось.

Я сидел у себя и подслушивал их разговор. Наконец дверь Бекс скрипнула. Я вышел в коридор и увидел маму. Она как-то криво улыбалась.

– О, Максвелл! Ты как раз вовремя. Вот, посмотри на свою красавицу сестру. Правда, она чудесно выглядит?

Мама придержала дверь, и из-за неё показалась Бекс в бледно-жёлтом платье. Волосы у неё были завиты и уложены на макушке, а лицо казалось оранжевым. Стояла она ссутулившись, как будто хотела сжаться в комочек.

– Ох ты ж, Бекс! Ты выглядишь… немного…

Бекс сощурилась.

– Она выглядит великолепно, – вставила мама и строго на меня посмотрела. – Ты же это хотел сказать, да, Максвелл?

– Ну… вообще-то я хотел сказать, что…

– Правильно! – перебила меня мама. – Пойдём, покажешься в новом платье папе.

Мама положила руку Бекс на плечо, но та отмахнулась. Какое-то время мы с сестрой смотрели друг на друга, а потом она развернулась, бросила маме «Я переоденусь», забежала в свою комнату и хлопнула дверью. Мама помрачнела:

– Ну и зачем ты так сделал?

О чём это она?!

– Что? Ничего я не сделал!

Мама потёрла виски.

– Я целую вечность пыталась её убедить, что она очаровательна в этом платье. А ты, как всегда, всё испортил. Ну почему ты вечно всё портишь, Максвелл? Почему?

Тут я заметил, что глаза у неё на мокром месте.

– Да я же ничего не сказал!

Мама отвернулась и пошла вниз. Через пару минут в коридор вышла Бекс в узких чёрных джинсах и своей любимой серой футболке с надписью «История жива». На ногах у неё были потёртые кроссовки. Макияж она почти весь стёрла, а волосы заплела в косичку и перебросила через плечо. Вот теперь я узнавал свою сестру. Я ей улыбнулся, но она посмотрела куда-то сквозь меня и пошла вниз по лестнице. Я поспешил за ней.

– Бекс! Ну наконец-то! – явно нервничая, произнёс папа. И добавил, увидев её наряд: – Э-э, ты разве не идёшь на бал?

– Иду, – ответила Бекс и всхлипнула.

Папа кивнул:

– Понятно… Хорошо… Что ж, замечательно! Выглядишь… необычно. Очень мрачно.

Бекс ничего ему не ответила и встала, сгорбившись, у окна. Она ждала свою подружку Мэдди. У дяди Мэдди была роскошная машина, которую он сдавал молодожёнам на свадьбы, и сегодня он обещал отвезти на ней Мэдди и Бекс в школу, хотя ехать тут всего ничего.

Мы ждали молча. Я открыл было рот, но мама с папой так на меня посмотрели, что я тут же его закрыл. В семь вечера к дому подъехал длинный серебристый автомобиль. Мы все проводили Бекс до двери. Дядя Мэдди открыл дверцу, и с заднего сиденья с шелестом вылезла Мэдди, которую было почти не видно за облаком золотой ткани.