Степные рубежи России - [6]
Кандидаты на четыре княжеских титула должны были быть утверждены Ногайским высшим советом: керюнюш (корнюш в традиционной русской транслитерации), в котором заседали члены правящей династии (мирзы), племенная аристократия (карачи), прославленные воины (бахадуры), свита бия (имельдеши) и мусульманское духовенство (муллы). У бия была своя администрация (казначей, секретарь, писцы, сборщики налогов) и совет, состоявший из бия и людей, пользовавшихся его наибольшим доверием. Впрочем, его власть, опиравшаяся на этот зачаточный официальный аппарат, была в значительной степени ограничена могуществом и независимостью мирз и карачей[13].
Слабость центральной власти привела к бесконечным междоусобным войнам среди ногайцев. Первое серьезное разделение ногайцев произошло в конце 1550‐х годов, когда ногайский нуреддин Казы покинул свои пастбища вдоль Волги и направился в северокавказскую степь. Его ногайцы стали известны как Казыева Орда или Малая Ногайская Орда. Ногайцы, оставшиеся на реках Волга и Яик под властью Исмаил-бия, стали известны как Большая Ногайская Орда. В начале XVII века Большая Ногайская Орда тоже распалась под ударом калмыков.
Распад Золотой Орды привел к появлению не только полностью кочевых обществ, подобных ногайцам, но и ханств – примитивных городов-государств, своеобразно сочетавших оседлый и кочевой образ жизни. Двумя наиболее важными ханствами, появившимися в 1430‐е годы в результате распада Золотой Орды, были Крымское и Казанское – и между ними было немало общего. Основателем правящей династии Казани был Улу-Мухаммед, внук прославленного Тохтамыша, хана Золотой Орды, а другой Чингизид, Хаджи Гирей, стал первым ханом крымской династии. Гиреи оказались гораздо более долговечны, и вскоре после того, как в 1517 году пресеклась казанская династия Улу-Мухаммеда, Сахиб Гирей прибыл из Крыма, заявив право Гиреев на казанский престол. Как до этого события, так и после него крымские ханы претендовали на все земли Золотой Орды, включавшие, разумеется, и Казань.
В Крымском ханстве престолонаследник носил титул калгай (калга) и мог быть братом или сыном хана. Обычно калга получал пастбища вдоль реки Днепр, к северо-западу от Крыма. Следующим в порядке преемственности был нуреддин, занимавший пастбища вдоль Кубани, к востоку от Крыма. Неясно, существовала ли подобная система в Казанском ханстве[14].
Власть крымского хана в значительной степени зависела от поддержки карачей, глав четырех важнейших племен: ширинов, барынов, аргынов и кипчаков. После начала XVI века племя мангытов заметно выдвинулось и в Крыму, и в Казани, но ширины и барыны сохранили свою ведущую роль. В 1508 году глава племени ширинов, Агиш, писал великому князю Василию III, указывая в числе прочего на важность своего положения в крымской политике. Он сравнил Крым с повозкой, в которой его повелитель хан – правая ось, а он, Агиш, со своими людьми и 20-тысячной армией – левая[15].
Как в Крымском, так и в Казанском ханстве главные решения принимались в ханском совете (диване) или, при необходимости, на более обширном собрании (курултае), где присутствовали знать, духовенство и «лучшие» люди. В состав знати входили, в убывающем порядке важности, вожди карачей (эмиры), другие вожди (бики) и младшие сыновья биков (мирзы). Если эмиров было немного, биков и мирз насчитывалось несколько сотен. В отличие от ногайцев крымские и казанские ханы опирались на более обширную и сложно организованную администрацию. Например, в 1520‐е годы администрация Казанского ханства включала в себя по крайней мере тринадцать официальных чинов. Как Крым, так и Казань унаследовали административный аппарат Золотой Орды и поддерживали его, чтобы контролировать земледельческие общины, находившиеся на их территории, и собирать с них налоги[16].
Гораздо более скудны наши сведения о двух других ханствах, возникших в результате падения Золотой Орды: Астраханского и Сибирского. Их базовое социально-политическое устройство не отличалось от крымского или казанского. Но их экономическая основа и географическое местоположение приводили к ряду отличий. К примеру, астраханские ханы получали значительную часть своего дохода от торговли, поскольку в степи на Нижней Волге земледелия практически не было. Казанские ханы, в отличие от них, в значительной степени опирались на налоги, поступавшие от многочисленных крестьян, живших на подвластной им территории. Наконец, Крымское ханство, самое могущественное из этих политических образований, использовало несколько ресурсов – торговля, сельское хозяйство и доходы от военных походов.
В середине XV века распалась не только Золотая Орда, но и другая наследница прежней Монгольской империи. В Чагатайском улусе, который находился к юго-востоку от Золотой Орды и занимал значительную часть Средней Азии, тоже начались беспорядки. На его руинах возникло узбекское Хорезмское ханство, включавшее в себя богатые города, находившиеся в пустыне к югу от Аральского моря, – Ургенч, Хива, Бухара и Коканд. В то же время несколько узбекских племен бежали из Хорезма в степь к северу от Аральского моря. Здесь они сформировали кочевой союз и стали известны как узбек-казахи (
В монографии показана эволюция политики Византии на Ближнем Востоке в изучаемый период. Рассмотрены отношения Византии с сельджукскими эмиратами Малой Азии, с государствами крестоносцев и арабскими эмиратами Сирии, Месопотамии и Палестины. Использован большой фактический материал, извлеченный из источников как документального, так и нарративного характера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.