Степные разбойники - [77]
Скваттер полагал, что ему удалось сбить с толку Валентина и навести его на ложный след. В этот вечер, в первый раз с тех пор, как его стали преследовать, он позволил своим людям зажечь огонь.
ГЛАВА XXXIV. Битва
Лагерь Красного Кедра был погружен в молчание.
Все спали, кроме трех-четырех гамбусинос, которые, опершись на свои ружья, внимательно присматриваясь и прислушиваясь к окружающему, охраняли покой своих товарищей и двух особ, которые беззаботно растянулись перед палаткой в середине лагеря и тихо разговаривали.
Это были Красный Кедр и брат Амбросио. Скваттер находился, по-видимому, в сильном беспокойстве. Устремив взгляд в темноту, он как будто старался проникнуть во мрак и угадать тайны, которые заключала в своем лоне окружавшая их глубокая ночь.
— Компадре, — сказал монах, — считаете ли вы, что нам удалось скрыть свои следы от белых охотников?
— Эти негодяи — всего лишь собаки, над которыми я смеюсь. Моя жена одна смогла бы прогнать их кнутом, — с нескрываемым презрением ответил Красный Кедр. — Я знаю все уголки прерии и сделал все как нельзя лучше.
— Итак, вот мы наконец и отделались от своих врагов, — сказал монах со вздохом облегчения.
— Да, сеньор падре, — сказал скваттер посмеиваясь. — Теперь вы можете спать покойно.
— А, — сказал монах, — тем лучше.
Вдруг грянул выстрел. Пуля со свистом пролетела над головой монаха и сплющилась, ударив в одну из опор, поддерживающих шатер.
— Проклятие! — вскричал, вскакивая, скваттер. — Опять эти бешеные волки! К оружию, дети мои, краснокожие!
В несколько мгновений все гамбусинос были на ногах и притаились за тюками, из которых состояла ограда их лагеря. В ту же секунду в прерии раздались ужасные крики, а за ними последовал оглушительный залп, сопровождавшийся целым облаком стрел.
Отряд скваттера состоял только из двадцати решительных людей, считая и разбойников, которых он привел за собой.
Гамбусинос не дрогнули. Они отвечали залпом в упор по многочисленному отряду всадников, которые неслись во весь опор на лагерь.
Индейцы носились вдоль ограды, испуская дикие вопли и потрясая горящими факелами, которые они бросали с размаху в лагерь.
Обыкновенно индейцы стараются напасть на неприятеля врасплох. Так как у них нет иной цели кроме грабежа, то как только они замечают, что обнаружены, и как только они встречают решительный отпор, то прекращают бой, потерявший в их глазах всякий смысл.
Но на этот раз краснокожие, по-видимому, отказались от своей обычной тактики, судя по тому ожесточению, с которым они напали на укрепление гамбусинос. После каждой неудачи они с новым пылом бросались в атаку, сражаясь без прикрытия и стараясь подавить врагов численностью.
Красный Кедр, устрашенный продолжительностью этого натиска, при котором погибли самые храбрые из его людей, решился предпринять последнее усилие и одолеть индейцев отчаянной дерзостью.
Знаком он собрал вокруг себя троих своих сыновей, Андреса Гарота и брата Амбросио. Но индейцы не дали ему исполнить задуманный план. Они повторили нападение с новой яростью, и туча горящих стрел и пылающих факелов обрушилась на лагерь одновременно со всех сторон. К ужасам боя добавилось еще и зловещее зарево пожара. Лагерь вскоре превратился в гигантский факел.
Краснокожие, искусно пользуясь беспорядком, вызванным ужасным пожаром, влезли на тюки, вторглись в лагерь и устремились на белых. Завязался рукопашный бой.
Несмотря на все свое мужество и искусство владения оружием, гамбусинос были смяты превосходящим числом неприятеля.
Несколькими минутами позже отряд Красного Кедра был уничтожен.
Скваттер решил употребить последнее средство для спасения оставшихся у него людей. Отведя в сторону брата Амбросио, который с самого начала борьбы все время сражался рядом с ним, он объяснил ему свои намерения и, убедившись в том, что монах готов исполнить его приказание, бросился с неописуемым бешенством в самую середину схватки. Оглушая и поражая всех краснокожих, попадавшихся ему на пути, он добрался до входа в шатер.
Донья Клара, наклонившись вперед, вытянув шею, настороженно, с беспокойством прислушивалась к раздававшемуся вокруг шуму.
В двух шагах от нее, распростертая на земле, с черепом, раздробленным пулей, корчилась в последних судорогах агонии жена скваттера.
При виде Красного Кедра девушка скрестила руки на груди, выжидая, что он скажет.
— Боже правый! — воскликнул бандит. — Она еще здесь! Следуйте за мной, сеньорита, надо уходить.
— Нет, — решительно ответила мексиканка, — я не пойду.
— Ну, дитя мое, повинуйтесь, не заставляйте меня прибегать к силе, время дорого.
— Я не пойду, говорю вам, — повторила молодая девушка.
— В последний раз спрашиваю: идете ли вы за мной? Да или нет?
Донья Клара пожала плечами. Скваттер увидел, что слова бесполезны и что вопрос придется разрешать силой. Тогда, перескочив через труп своей жены, он попытался схватить девушку.
Но она, следя взглядом за его движениями, вскочила, как испуганная лань, выхватила кинжал из-за корсажа и со сверкающими глазами, с раздутыми ноздрями, с дрожащими губами приготовилась к отчаянной борьбе.
Необходимо было немедленно что-то предпринять. Скваттер замахнулся саблей и так сильно ударил плашмя по нежной руке молодой девушки, что она выпустила кинжал, вскрикнув от боли. Но несчастное дитя тотчас нагнулось, чтобы поднять свое оружие левой рукой. Красный Кедр воспользовался этим движением, бросился на нее и обхватил ее своими жилистыми руками. Тогда девушка, которая до тех пор защищалась молча, закричала со всей силой отчаяния.
С дальними странами, морской стихией, индейцами, золотыми приисками и прочими атрибутами приключенческой литературы французский писатель Гюстав Эмар (1818–1883) познакомился вовсе не в библиотеке. Еще мальчишкой он сбежал из дому и устроился юнгой на корабль, стремясь во что бы то ни стало добраться до «страны чудес» – Америки. Двадцать лет странствий позволили будущему писателю впрок запастись захватывающими сюжетами. В романе «Короли океана», завершающем одноименный цикл, с удивительной яркостью воплотился сам дух приключений: атмосфера свободы, битвы на земле и на море, захватывающие любовные истории, гордые и благородные герои – пираты, авантюристы, безжалостные к врагам, но честные и справедливые.
XVII век. Панама. Отвергнутый сын короля Испании жаждет мести. Отплыв в Новый Свет, он присоединяется к грозному обществу флибустьеров и объявляет беспощадную войну своей родине на суше и на море.Гюстав Эмар (1818—1883) – писатель и путешественник, которого современники прозвали «французским Купером», прославился не только романами об индейцах, но и многотомным циклом о карибских пиратах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.