Степная барышня - [5]

– - Уткинский барин! -- сказал мне ямщик.

– - Как? Не может быть! Иван Андреич?! -- воскликнул я.

– - Да-с, они-с! Я не признал их сначала.

– - Стой, стой! -- закричал я, повернувшись назад и махая руками к дрожкам.

Чему я так обрадовался, сам не знаю. Впрочем, в юности дружба так пылка и снисходительна, так проста и горяча, что нет места в уме для анализа. Любишь человека сам не знаешь за что; иногда по привычке. Как часто я видел ужасно суровых стариков, делавшихся мягкими и веселыми при одном воспоминании молодости!..

Подбежав к дрожкам и взглянув на толстого господина с красным лицом, смотревшего на меня вопросительно, я сконфузился. Хоть бы одна черта прежнего моего приятеля; даже ноги, висевшие на воздухе, имели вид копыт, так они были толсты. Я попросил извинения, сказав, что ошибся.

– - Вы к кому едете? -- спросил меня господин в балахоне.

– - В село Уткино,-- отвечал я.

– - Значит, вы желаете видеть Ивана Андреича? -- спросил господин в балахоне.

– - Да.

– - Позвольте узнать вашу фамилию? Я потому спрашиваю, что я сам Иван Андреич,-- улыбаясь и приподнимая картуз, сказал господин в балахоне.

В ответ на это я назвал мою фамилию.

Крик радости вырвался из груди господина в балахоне, и он кинулся меня обнимать. Только в эту минуту по звуку голоса я окончательно убедился, что это точно мой приятель. Как бы ни изменился человек в зрелые годы, но голос у него в минуты сильного волнения является прежний.

Мы поцеловались и, надо сознаться, слегка прослезились: потом стали разглядывать друг друга, делая обоюдно не слишком лестные комплименты, чего, впрочем, не замечали.

– - Возможно ли так растолстеть, измениться? -- говорил я.

– - А ты как состарился! Я тебя, право, чуть не за старика принял: сколько морщин на лбу! -- вторил мой приятель.

– - Право, ни одной морщинки нет путной. Понабрал я их от пустоты жизни,--сказал я.

– - Полно, полно! Ведь ты все над книгами коптел.

– - Право, не от книг.

– - Так небось от жизни! Я помню хорошо тебя. Ты, брат, имел счастливейший характер, все тебе казались добрыми и честными людьми.

Я рассмеялся и ужасно обрадовался, что хоть взгляд на людей не изменился в моем друге.

– - А тебе по-прежнему добрые люди кажутся злыми? -- сказал я.

– - Бог с ними! -- оставим их. Садись ко мне на дрожки, я тебя довезу домой,-- отвечал мой приятель.

Долго бился кучер, чтоб поворотить лошадь, не опрокинув дрожки. Я невольно сказал:

– - Какой дурак придумал сделать такую дорожку?

– - Я,-- ответил мне мой приятель.

– - Извини! Но по старой дружбе я повторю, что глупее ничего нельзя было придумать.

Иван Андреич с жаром принялся доказывать пользу такой дороги. Поместившись за его спиной, я прервал его неожиданным голосом:

– - Ты женат? Дети есть?

– - Что ты, с ума сошел? Кто это тебе наврал? Я не одурел еще! -- возразил он, разгорячась.

– - Чем же ты обиделся? Как будто я спросил тебя, не обокрал ли ты кого? И что это значит? Уж ты не влюблен ли безнадежно, а?

– - Это что за глупости! -- так строго вскрикнул мой приятель, что столетний конь его вздрогнул и прибавил рыси.

Я и сам, глядя на жирный затылок моего приятеля, едва не расхохотался при мысли, что он влюблен. А впрочем, почему мы привыкли думать, что только худощавые имеют право быть влюбленными?

Я кротко сказал:

– - Отчего же ты рассердился, когда я коснулся любви и женщин?

– - Ты очень хорошо знаешь, что я никогда не любил говорить об этом пустом предмете.

– - Ты мог измениться.

– - Ошибся, я тверд, если раз в чем убедился.

– - Неужели ты стал даже ненавистником женщин?

– - Не сделаться же мне селадоном². А ты почему не женат? Я живу в глуши, не вижу никого, а ты в обществе. Почему ты не женат?? а?? -- пристал ко мне мой приятель.

– - Потому, братец, что еще не нашел женщины.

– - И не найдешь, пока не одуреешь или, лучше сказать, если не наскочишь на ловкую. Как раз обвенчаешься, так все скоро сделается, что только будешь дивиться своей глупости!

– - Неужели нет женщин, достойных нас? Что мы за перлы такие между мужчинами,-- сказал я, смеясь.

– - Перлы? Да, мы перлы! -- горячо возразил он.

– - Однако ты таки высокого мнения о себе!

– - Ничуть. Я знаю одно, что, если мы будем мужьями, нас славно и ловко будут обманывать.

– - Почему непременно нас будут обманывать? Я убежден, что девушка, сколько-нибудь умная и порядочная, замужем за хорошим человеком не станет обманывать его, если сам не доведет ее до этого.

– - Что я спорю с тобою! Я ведь помню твои идеальные взгляды на женщин… я, признаюсь, думал, что ты давно с рогами!..

Приезд к дому прекратил наш разговор; хозяин ввел меня к себе. Описывать комнаты и меблировку, право, не стоит. Я заметил во всем большой беспорядок; а пыль, лежавшая повсюду слоями, ясно говорила о нетребовательности моего приятеля. Он суетился, бранил прислугу, ворчал себе под нос и расспрашивал в то же время о Петербурге и наших общих знакомых. Обед не замедлил явиться и был составлен если не очень тонко, зато сытно. Иван Андреич ни одним блюдом не остался доволен; однако каждое кушал с большим аппетитом. После обеда, закурив трубку, он повел меня в сад свой, в котором ровно также ничего не было замечательного, кроме разве большого количества ноготков. Но как ни был плох сад и его цветы, это не мешало моему приятелю гордиться обширными познаниями в ботанике.