Степан Разин. Книга вторая - [150]
Взор Степана туманился блеском солнца и охватившим его волнением. Он не узнал казака, не расслышал названного подьячим имени. Вторая безвестная для Степана казацкая голова пала с плахи… Третья…
Кто же послал их из Паншина? Кто у них там атаманом? Наумов? Не кинет тезка. Других уж пошлет не двадцать — два ста казаков и две тысячи наберет… Войсковую избу сберегли от пожога, так весь Черкасск погорит…
Разин по-прежнему не мог разглядеть тех, кого подводили на казнь.
— Эй, друже, казак, кто там в Паншине атаманом? Кто посылал меня выручать? — громко спросил Степан.
Казак на помосте хотел перед смертью перекреститься, поднял руку да так и застыл.
— Ты тут еще, батька? — выкрикнул он. — Спасибо, что голос подал. Теперь помирать-то мне легче!.. Мы сами шли, батька. Побиты ведь атаманы…
Палачи повалили его на плаху, и казак не успел крикнуть больше ни слова. Но поднялся новый казак.
— Степан Тимофеич! Нас Ежа вел! — крикнул он.
— Я, батька, вел!.. Я, Ежа, вел!.. Помнишь, меня ты простил и казни избавил… Тебе, батька, моя голова! — крикнул Ежа с площади…
Палачи заспешили казнить казаков. Теперь их кидали на плаху одного за другим, не давая вымолвить слова.
Степану казалось, что он узнал очертания коренастого и широкого Ежи, которого палачи повалили…
— Батька, прощай! — крикнул Ежа.
Но топор палача ударил прежде, чем Разин ответно крикнул ему «прощай».
— Не бойсь, держись, батька! Там больше теперь накопилось наших! — крикнул еще казак.
— Есть слух, астраханские на Дон идут!..
— Прощай, Степан Тимофеич!..
Казацкие головы падали на помост.
Хорошо умирали разинцы. Ни один не взмолился у плахи, не просил о прощенье и милости.
— Скажи, батька, мне напослед: будет все-таки правда на русской земле? — жадно спросил один обреченный.
— Будет правда народу! — крикнул ему Степан.
«Так что же я такое, что они вопрошают меня? На плаху идут. О себе бы им мыслить, страшиться, ан нет — о правде пытают… Кого? Да меня же… А я тут и сам в цепи!»
Он сбился со счета: сколько их пало?..
И снова подьячий читал приговор. Кому?
— «…Всюду со Стенькой, безбожником, вором, были в походах… дворян и воевод разбивали… страха божьего не ведая… город Астрахань… — доносились обрывки слов до слуха Степана — …посылал воровские дозоры и стены берег… во всем за воров стоял и с войском дерзал под черкасские стены… да и с Волги донским Казачеством, против его величества царских указов, за Стеньку, проклятого вора, еретика и безбожника… многих верных его величеству ратных людей стрельцов, рейтаров, дворян, казаков в тех битвах побито…»
Кого же они еще казнят, изверги? Сердце стучало, заглушая слова приговора. Степан держал цепь, чтобы звон ее не мешал ему слушать. Насколько позволяла цепь, приблизившись к выходу, он неотрывно смотрел на помост.
Небольшое облако набежало на солнце, свет его больше не резал зрачки, все стало яснее взору, и Степан разглядел на помосте деда Панаса…
— Чуешь, Стенько, помыраю за правду. За одне мени журба, що не взял я в ту ничь черкасские стины!.. Тоди б мы им показали, де ракы…
Палачи повалили Панаса.
— Прощай, Стенько! — выкрикнул Черевик так, словно, вскочив в седло, собрался куда-то поехать.
— Прощай, диду! — хрипло ответил Степан.
Горло его сжималось.
Дело его казнили, душу его казнили на этой плахе.
За дедом взошел на помост Дрон Чупрыгин.
— Что ж вы глазеете молча, казаки, как домовитые головы нам секут? Али руки ослабли за сабли взяться? — спросил он у всей толпы…
— Кончать его! — крикнул Самаренин.
— Все помнишь, как я тебя плеткой по морде? — спросил его Дрон. — Прощай, Степан Тимофеич! — крикнул он.
— Да что ж вы стоите, народ?! — прорвался Степан. — И вас так же завтра порубят. Хватайте!.. Валите на плаху Корнилу…
— Колдуй, колдуй! Не возьмешь теперь больше! — в общем молчанье послышался голос Петрухи.
— Батько! Бисов поп настращал казаков проклятием! Злякалысь!.. — крикнул с помоста Максим Забийворота.
— А хай нас кляне патриарх! Не дадим губыть кращих товарищив! — неожиданно грянул старый Ерема Клин, сидевший в седле рядом с донскою старшиной. — Рубай домовитых!
Он выхватил саблю, но сзади его схватили сразу несколько рук, вырвали саблю, сорвали его с седла и потащили смелого старика к помосту.
— Руби ему руки и ноги! — приказал палачам Петруха.
— Знать, Стенька, крепко ты проклят. Нет нашей силы, — громко признал Ерема.
Ерему мучили долго.
«Хотят устрашить народ, — думал Степан. — Эх, каб сила, не так бы я их самих устрашил!.. А мы-то жалели казацкой крови. Тезка сколь говорил — показнить к сатане все старшинство… Каб жив был Наумыч, не допустил бы он казни такой. Войско целое поднял бы на старшину, нашел бы людей. Знать, убили его…»
— Тимофеич! — внезапно услышал он голос Наумова.
«Тезка! Жив! Не убит!» — безотчетной радостью промелькнуло в уме Степана, прежде чем понял он, что Наумов стоит на помосте среди палачей. Степан отрезвился.
— Наумыч!
— Нас показнят, а тебя не посмеют, Степан! Чую, что ты еще полетишь!.. Наберешь есаулов… не хуже… — Наумов уже барахтался, вырываясь из рук палачей, чтобы успеть сказать другу последнее слово: — Не хуже, чем мы!..
Свалка шла на помосте. Помощники палача отлетели прочь. Палач сам подходил к Наумову, но тот успел ткнуть его ногою в живот…
В том входит роман «Остров Буян», посвященный известному событию русской истории середины XVII века — восстанию угнетенного населения Пскова в 1650 году против засилия феодального строя.
Новый роман известного советского писателя Степана Павловича Злобина «Пропавшие без вести» посвящен борьбе советских воинов, которые, после тяжелых боев в окружении, оказались в фашистской неволе.Сам перенесший эту трагедию, талантливый писатель, привлекая огромный материал, рисует мужественный облик советских патриотов. Для героев романа не было вопроса — существование или смерть; они решили вопрос так — победа или смерть, ибо без победы над фашизмом, без свободы своей родины советский человек не мыслил и жизни.Стойко перенося тяжелейшие условия фашистского плена, они не склонили головы, нашли силы для сопротивления врагу.
В романе «Салават Юлаев» рассказывается об участии башкирского народа в крестьянском восстании под предводительством Емельяна Пугачёва.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман посвящён кануну первой русской революции.Сюжет завязывается на Урале в среде интеллигенции и параллельно — в нескольких семьях уральских железнодорожников и заводских рабочих. Далее действие переносится в Москву. Писатель изображает студенческие волнения начала 900-х годов.Все социальные слои русского общества начала XX века показаны автором в процессе идейной и партийно-политической борьбы сталкивающихся мировоззрений и характеров.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».