Стены слушают - [49]

– Откуда вы знаете, какая я?

– Знаю. Знал вчера вечером, когда заговорил с вами в Академии танца. – Додду казалось, что все это происходило давным-давно.

Она бросила на него горький взгляд.

– Полагаю, вы последовали за мной вчера вечером, когда я пошла домой после класса?

– Вы не пошли домой, мисс Бартон.

– Значит, вы следили за мной?

– Нет.

– Откуда же вам известно, куда я пошла?

– Келлог сказал мне.

– Вранье! Он с вами не знаком, никогда не разговаривал с вами.

– Договоримся, что его действия говорят за него. Сегодня утром он воспользовался своим юридическим правом, чтобы снять пятнадцать тысяч долларов с банковского счета своей жены. Из этого я заключил, кто-то предупредил, что я выслеживаю его. Вы.

По ее изумленному виду он понял, что она впервые слышит о деньгах и об юридическом праве. Он сыграл на своем преимуществе:

– Как видно, Келлог забыл упомянуть про пятнадцать тысяч? Какая у него удобная память.

– Это было... деньги были... это... не мое дело.

– Даже если он употребил их на то, чтобы смыться из города с блондинкой? Уверен, он и про блондинку забыл упомянуть.

– Вы гадкий человек, – прошептала она. – Отвратительный человек.

– Если это означает, что вы ненавидите меня, должен согласиться с вами. Если же вы хотите сказать, будто я полон ненависти, вынужден вас поправить. Я не ненавижу. Я хочу вам добра и был бы рад помочь вам.

– Почему?

– Потому что считаю вас хорошей девушкой, которая из лучших чувств поступает неправильно.

– Я не сделала ничего плохого.

– Скажем иначе: поступила опрометчиво.

Он запихал сжатые кулаки в карманы пальто, словно избегая напасть на кого-то.

– Вчера вечером вы отправились домой к Келлогу, чтобы предостеречь его. Я знаю это, так что не трудитесь отрицать. Теперь слушайте. Это важно. Вы подошли с парадного хода, и Келлог вас впустил?

– Да.

– Там длинный холл с выходящими в него комнатами. Вы прошли вдоль холла?

– Да.

– Двери этих комнат были заперты или открыты?

– Открыты.

– Где вы разговаривали с Келлогом?

– В его рабочем кабинете, в глубине дома.

– В другие комнаты заходили?

– На что вы намекаете? – пронзительно вскрикнула она. – Не подозреваете ли вы, будто он и я?..

– Отвечайте, пожалуйста.

– Я заходила в ванную комнату. Заключите из этого что-нибудь. Я зашла в ванную комнату, причесала волосы и вымыла лицо, потому что плакала. Ну, заключайте из этого что-нибудь!

Он выглядел огорченным, даже подавленным мыслью, что она плакала.

– Не стану спрашивать, почему вы плакали, мисс Бартон. Я даже знать этого не хочу. Объясните только одно. Пока вы были там, у вас не возникло впечатления, что, кроме Келлога, кто-то еще живет в доме?

– Вероятно, вы подразумеваете блондинку?

– Вы ошибаетесь. Я подразумеваю Эми.

– Эми? – Уголок ее рта дернулся кверху, словно намек на невольную улыбку. – Забавная мысль, в самом деле забавная. – Она набрала воздуха, как пловец, собирающийся нырнуть. – Нет, Эми не было в доме, мистер Додд. Во всяком случае, не было живой, прислушивающейся, способной слышать.

– Почему вы так уверены?

– Он никогда не позволил бы себе сказать то, что говорил, если бы кто-то там был. Особенно Эми.

"Значит, этот подонок занимался с нею любовью, какой-то степенью любви". Додд поймал себя на том, что слишком напряженно гадает, какой именно степенью любви.

– Благодарю вас, мисс Бартон. Понимаю, как трудно было вам сказать...

– Не надо меня благодарить. Лучше, пожалуйста, оставьте меня одну.

– Вы собираетесь домой?

– Да.

– Я подвезу вас. Моя машина чуть ниже по улице...

– Нет. Нет, спасибо. Здесь через пять минут должен пройти автобус.

"Вот как, она знает даже расписание автобусов, – подумал Додд. – Выходит, она много раз ездила сюда. Чересчур много".

– Ну, позвольте мне, по крайней мере, проводить вас до угла.

– Лучше не надо.

– Ладно. Идите самостоятельно. Спокойной ночи.

Оба не двинулись с места.

Он отрывисто посоветовал:

– Поторопитесь, не то опоздаете на ваш автобус.

– Хотела бы я знать, на какой стороне, на чьей стороне находитесь вы в этом деле.

– Я был нанят, чтобы найти Эми. Различные сверхпрограммные действия Келлога, как убийство, кража, адюльтер, интересуют меня только в той степени, в какой помогут найти Эми. Живую или мертвую. Так что вы можете считать, я ни на чьей стороне. Мог бы быть на вашей, но вы не хотите вступить в игру.

– Не хочу.

– Мне это подходит. Я лучше работаю в качестве свободного агента. – Он повернулся, чтобы уйти. – Доброй ночи.

– Подождите минуту, мистер Додд. Вы не можете, не можете действительно верить, будто Руперт делал все эти вещи.

– Могу. И сожалею, что не можете вы.

– Я верю в него.

– Да? Что ж, пусть будет так. Верно?

"Интересно, – подумал он, – как долго продлится ее вера после того, как с ней пообщается полиция".

Его ждали в доме Келлога: сержант, которого он не знал, и инспектор Ревик, с которым был знаком. Всего лишь несколькими часами раньше помещение, если не считать мертвеца в кухне, было в полном порядке. Теперь все превратилось в развалины. Мебель кое-как разбросана, окурки сигарет и отслужившие батарейки карманных фонариков раскиданы по полу, ковры затоптаны грязью, и все, что было в кухне, – стены и деревянная отделка, плита, холодильник, мойка, краны, стулья, – измазано черной пудрой для отпечатков пальцев.