Стены слушают - [22]

– Да, в числе многого другого.

– Как вы думаете, зачем он фальсифицировал этот разговор?

– Это очевидно. Чтобы Герда не пробовала получить место в нашем доме.

– Почему?

– Боялся, что она снабдит нас кое-какой информацией.

– Говоря "нас", вы подразумеваете себя и жену?

– Одного себя. Миссис Брандон видит в каждом лучшее. Она поразительно доверчива.

– Руперт тоже, – согласился Додд. – Иначе он ни за что не пустился бы на этот трюк с телефоном, зная, что в спальне есть второй аппарат.

– Доверчив? Возможно. Или просто глуп.

– Во всяком случае – дилетант.

– Дилетант. – Джилл обрадованно закивал. – Именно дилетант. Вот почему его поймают.

Додд сложил руки и прикрыл глаза. Как священник, готовый помолиться за грешные души, хотя они, по его глубокому убеждению, так и останутся погрязшими во грехе.

– Скажите, мистер Брандон, Герда Ландквист давала вам какую-нибудь информацию, порочащую вашего зятя? Ну, скажем, скверный ли у него характер? Часто он ссорится с женой? Кто он – пьяница или водохлеб?

– Нет, ни то, ни другое, насколько мне известно.

– Чем он особенно плох, по мнению Герды?

– Он угрюм, легко поддается плохому настроению.

– И это все?

– Еще она вспоминает, что прошлой весной он поздно возвращался домой. Ссылался на работу.

– В какой месяц весны?

– Кажется, она назвала март.

– Март, – указал Додд, – время подоходного налога, а ваш зять бухгалтер. Ему везло, если он вообще умудрялся приходить домой.

Джилл вспыхнул:

– Не понимаю, на чьей вы, в общем-то, стороне?

– Я не принимаю чью-нибудь сторону, пока обе команды не выйдут на поле и я не пойму, какую игру они поведут.

– Это не игра, мистер Додд. Пропала моя сестра. Отыщите ее.

– Стараюсь, – ответил Додд. – Вы принесли фотографии?

– Вот, пожалуйста.

Фотографии лежали в плотном конверте: две формальных и около дюжины больших цветных моментальных снимков. На большинстве снимков Эми улыбалась. Но обе фотографии показывали ее серьезной и застенчивой, как если бы она не хотела находиться перед камерой и знала заранее, что результаты никого не удовлетворят. "Подавлена, – подумал Додд. – Стремится понравиться. Слишком стремится".

Один из моментальных снимков запечатлел ее сидящей на лужайке с черным песиком у ног. На фоне зеленой травы отчетливо переплетались красное и черное в поводке и ошейнике собачки.

– Это Мак?

– Да. Породистый шотландский терьер. Пять лет назад я подарил его Эми в день рождения. Она привязана к нему, пожалуй, даже слишком. В конце концов, это все-таки собака, а не ребенок, а она таскает его с собой куда бы ни шла: в город за покупками и тому подобное. Даже собиралась взять его с собой в Мехико, но испугалась карантина на границе.

– Она всегда держит его на поводке?

– Всегда. И непременно на этом поводке. Наверно, вы не заметили в нем ничего особенного, если только вы не знаток шотландских тканей. Но этот узор совсем необычен. Он представляет клан Маклак-лана. Мак зарегистрирован в Американском собачьем клубе под своим официальным именем Маклаклан Меррихарт, и Эми захотела сделать ошейник, поводок и шубку Мака из настоящего шотландского тартана. Комплект обошелся в сотню долларов, – почти столько же стоила собака.

Джилл прервался, чтобы зажечь сигарету. Изображения Эми, разложенные по столу Додда, насмешливо ему улыбались.

"К чему вся эта возня вокруг меня и моей собачки? Мы в Нью-Йорке. Посещаем зрелища. У Мака – новый, ручной работы кожаный поводок, который я купила ему в Мехико..."

– Где бы ни была сейчас Эми, – заговорил Джилл, – она не взяла с собой Мака. Его поводок все еще висит в кухне.

– Руперт поясняет. Он сказал Герде...

– Я знаю, что он сказал Герде. Но это неправда.

– Согласен, не похоже на правду, – осторожно заметил Додд. – Хотя и возможно.

– Знай вы Эми, так не подумали бы. Она по-детски гордится тартаном Мака.

– Тогда куда же девалась собака?

– Я бы дорого дал, чтобы знать ответ.

"Возможно, и придется", – подумал Додд. Розыск людей был достаточно сложен. Разыскать скотча, похожего на тысячу других скотчей, казалось невозможным. Не было никаких гарантий, что собачонка еще жива. Он спросил:

– Зачем Келлогу было первым долгом говорить вам, что Эми взяла с собой собаку?

– Хотел убедить меня, что Эми сама вернулась домой и уехала опять.

– Есть какое-нибудь свидетельство на этот счет?

– Слово Руперта.

– Больше никто ее не видел?

– По моим сведениям, никто.

Додд проверил свои записи.

– Посмотрим. Она вернулась из Мехико в воскресенье, четырнадцатого сентября, и уехала в тот же вечер, ни с кем не простившись и не виденная никем, кроме Руперта. Правильно?

– Так.

– У вас есть какое-нибудь предположение – почему?

– Почему она не позвонила мне и не показалась? Конечно, у меня есть соображение Она домой не возвращалась. Может быть, вообще не покидала Мехико.

– Будем откровенны, мистер Брандон, вы уверены, что ваша сестра умерла?

Джилл посмотрел на снимки, улыбавшиеся со стола Додда: "Я умерла? Не глупи, Джилли. Я в Нью-Йорке. Я веселюсь". Он ответил сквозь стиснутые зубы:

– Да, я верю в то, что он убил ее.

– С какой целью?

– Деньги.

Додд негромко вздохнул:

– Если не деньги, то любовь. Возможно, оба они дошли до точки, оба ищут безопасности.