Стена - [193]
— Да нет, — покачал высокой собольей шапкой его товарищ Савелий. — Пожарский, он роду не столь высокого, чтоб государем быть. Коли царем станет, быть раздору и возмущению промеж бояр, а значит, снова смута… Да и ранен был сильно Дмитрий Михайлович, «черной немочью»[129] страдает, а ну как выберем, а он Богу душу отдаст? Трубецкой же, сказывают, целое состояние потратил на казацкие голоса. Ежели что и решит ныне дело, так казацкая сабля.
— Ой, врешь ты, Савелий Гурьяныч! Пожарского изберет народ едиными усты!
— Я вру?! Да меня никто лжецом отродясь не называл!
Так и началась та ссора, коя в летописи избрания царя удостоена была одной строки: «А Лукьяшке Огрызкову при том бесчестие было нанесено: выбил ему его товарищ Савелий, из Хлынова тож, два зуба».
Уже не один месяц съезжались сюда посланцы со всех концов Руси, получив грамоты, подписанные князьями Пожарским и Трубецким. Звали доверенных от всех сословий в столицу, освобожденную от захватчиков: дворян, купцов, крестьян, казаков, городских людей. Земскому собору предстояло решить самый важный ныне для России вопрос: избрать на царство нового государя. Без него в возрождающейся стране не могло быть ни мира, ни лада.
С самого начала московские бояре предложили, что изберут государя промеж собой, а собор лишь утвердит его на царстве. Так бы, верно, и случилось, но этому воспротивились посланцы от казачьих войск, которых на соборе было, пожалуй, более других. Казаки составили в армии, созданной в Нижнем Новгороде князем Пожарским и новгородским купцом Козьмою Мининым-Сухоруком, самые мощные отряды. Их было не менее семи тысяч сабель, а если добавить щуров — молодых добровольцев, приписанных в «товарищи» бывалым бойцам, — то оказывалось и все десять тысяч. С такой силой не поспоришь, и бояре вроде бы унялись, согласились положиться на волю Собора.
Но кто знает, как бы оно еще сложилось, кабы не другие грамоты. Те, что невероятными путями добирались из польского плена и до Москвы, и до Нижнего, и до других городов русских аккурат накануне… Отправлял их боярам, церковным иерархам, а главное — казачьим предводителям узник зловещего замка Мальброк[130] — митрополит Филарет. А вторая подпись на сих посланиях принадлежала другому пленнику замка — архиепископу Смоленскому Сергию…
И вот наступил день двадцать первого февраля. Успенский собор Кремля до отказа заполнился людьми. Тысяча посланцев всех чинов и званий пришли сюда. Они и были — Собор.
Но как собрались, так ясно стало, что единства ныне не будет… Дошло до объявления имен, и крики послышались со всех сторон. Громче всего кричали сперва сторонники князя Дмитрия Пожарского. Невзирая на его недавний твердый отказ, они хотели поставить на Москве своего царя:
— Пожарского!
— Пожарского на царство!
Но из другого конца собора кто-то тоже завопил во весь голос:
— Мстиславского!
И понеслось:
— Трубецого!
— Голицина! Василия! — закричали пять или шесть голосов.
— Черкасского! — сразу подхватил кто-то.
— Воротынского!!
— Трубецкого!!!..
Шум продолжался долго. Вдруг из толпы вышел, молча раздвигая возбужденные ряды, высокий пожилой казак в справе донца. Поправил на голове седой чуб, подошел к членам боярской думы и положил перед ними на стол густо исписанный лист.
Князь Пожарский улыбнулся. Он знал этого человека. Казак был героем, одним из самых отважных его ополченцев. Да и многие знали его, уважали.
— Здрав будь, атаман! Рад, что ты здесь. Какое писание принес Собору?
— О природном царе. О Михаиле Федоровиче Романове.
В душном пространстве храма стоял тяжелый гул многих голосов. Казак возвысил голос:
— О Михаиле!.. Федоровиче!.. Романове!.. О царе государе на Россию, кому нам поклониться и служить, и у кого нам жалование просить, чтоб голодной смертью не измереть!
— А пошто его? — недовольно закричал кто-то из бояр. — Есть и знатнее!
— Ему шестнадцать годов всего сравнялось! Не справится!
И снова понеслося:
— Трубецкого! Трубецкого на царство!
— Мстиславского!..
Кто-то из казаков в толпе растолковывал товарищам:
— Покойный государь Федор Иоаннович говорил, что после него, раз наследника не останется, следует звать на престол прямого его родственника — Федора Романова. Да Годунов его в монахи постриг! Но перед тем Господь даровал Федору сына Михаила. А раз так, то Михаилу государем и быть…
— С Божией Помощью справится! — закричал казак уже во всю глотку. — Ничё, что молод!
Вновь поднялся невообразимый шум и гвалт… Кто-то уже кого хватал за грудки. Бледный Пожарский хрипло пытался призвать к порядку, да его никто не слышал. Бояре с высокими — горлатными — шапками в руках, видимо, из тех, кто не так давно радовался королевичу Владиславу, в углу загудели, зашевелились — и демонстративно, распихивая всех — направились к выходу… И вдруг резкий порыв ветра распахнул окно. Вместе с морозным дыханием зимы в собор хлынул поток света. Ярче озарились лики икон, засияло золото иконостаса. Огоньки свечей задрожали, но не поникли — свечи вспыхнули только ярче…
В открывшемся голубом прямоугольнике окна возникла ослепительно белая птица. Села, громко и широко раскрыв крылья, взмахнула и, повернув голову с хищным клювом, внимательно, словно по-человечьи обвела взглядом собравшихся…
Если вы закончили школу до 1985 года, читали мемуары Жукова и других наших полководцев, «Горячий снег» и «Брестскую крепость», смотрели в кино «Освобождение» и «А зори здесь тихие», эта книга все равно будет для вас любопытна и полезна.Если позже — вы в основном читали о войне Виктора Суворова и Марка Солонина, а ваше представление о Великой Отечественной основано на сериалах «Штрафбат» и «Диверсант», фильмах «Спасти рядового Райана» и «Бесславные ублюдки», — эта книга вам просто необходима.Где правда — выводы делать вам.Читайте.
Люди склонны думать о себе хорошо. Обычно даже лучше, чем они есть на самом деле. Это относится и к целым народам, всегда старающимся сформировать о себе самое положительное мнение. Но только не к русским, с удивительным мазохизмом культивирующим о себе самые негативные стереотипы, причем со ссылкой на классиков: все, мол, «пьют», «воруют» (Карамзин), «ленивы и нелюбопытны» (Пушкин), хотят, чтобы у них, Емель, все было «по щучьему веленью»…Так правда ли это все или мифы? Откуда это пошло? Сами про себя придумали, или подсказал кто? Есть ли у этих утверждений историческая основа и какая? А как с теми же проблемами обстоит дело в «цивилизованных» Европе и Америке? И главное – в чем опасность такого поразительного самоуничижения для современного ДУХА НАЦИИ, для нашей сегодняшней жизни?Давайте окунемся в нашу историю и постараемся разобрать самые живучие, самые яркие и самые нелепые МИФЫ О РОССИИ.Издание предназначено для самого широкого круга читателей.
Каждый ваш шаг, тем более каждая ваша покупка (а конечная цель любого РRщика - всегда что-то вам продать, будь то сникерс или кандидат в депутаты) - есть результат сложного взаимодействия ваших собственных чувств, эмоций и убеждений и чужих, вам навязанных. Проблема в том, что обычный человек никогда не разберется, где его "собственные" мысли, а где те, которые ему исподволь "впарили". Точнее, "впиарили". Прямой интерес любой власти - заставить вас как избирателя и налогоплательщика вести себя так, как нужно ей, этой самой власти.
Русская история таит в себе много неожиданного: скелеты бывают спрятаны и в книжном шкафу… Здесь собраны самые интересные эпизоды и самые важные заключения. Благодаря новому изданию у вас, читатель, есть возможность познакомиться со всеми мифами о России быстро, легко и, надеемся, с удовольствием.«Мифы о России» были признаны «Коммерсантом» самой популярной исторической книгой современной России, Михаил Леонтьев назвал их самым толковым пособием по западной русофобии, а Николай Расторгуев сказал, что они должны быть в школьной программе.
Россия никогда не имела демократической традиции и поэтому не может существовать без «сильной руки». Вся ее история: от князя Святослава до Суворова и Жукова, от щита над вратами Царьграда до казаков в Париже, советских танков в Вене и ракет на Кубе — это история непрекращающейся военной экспансии военно-бюрократического государства.Сожжены и вырезаны Новгород и Казань, украден у татар Крым, разделена и обезглавлена Польша, закабалены свободолюбивые народы Кавказа, царскими колониальными войсками покорены независимые ханства Средней Азии.
Что у нас самое главное в русской жизни? Что «воруют-с». Все. воруют-с. Везде воруют-с. Всё воруют-с. Нормальнейшее повседневное явление.Национальная русская черта с давних пор — даже не со времен Карамзина и его «Воруют-с...», а еще раньше, с эпохи кормлений — это всеобщее воровство и взяточничество. И любой всплеск криминала и коррупции — лишь продолжение нашей старинной национальной традиции.Вот с этим тезисом об извечном русском воровстве в этой книге мы и будем спорить. Автор будет доказывать, что если так отчасти и есть сейчас, это совсем не значит, что так было всегда и что по-другому быть не может.Читайте, думайте, спорьте!
В историко-приключенческих произведениях В. Н. Балязина, написанных для детей старшего возраста, в увлекательной форме рассказывается о необыкновенных приключениях и путешествиях. Судьба забрасывает героев в различные части мира, их перипетии описываются на фоне конкретных исторических событий.
Повести известной английской писательницы, посвященные истории Англии. Первая повесть переносит читателя в бронзовый век, вторая - во второй век нашей эры. В обеих повестях, написанных живым, увлекательным языком, необыкновенно ярко и точно показаны нравы и обычаи тех далеких времен.
«Авантюристы» — приключенческий роман. Захватывающий и динамичный. Главный персонаж — своеобразный синтез акунинского Фандорина, а также Скарамуша и капитана Блада Рафаэля Саббатини, правда, со среднерусскими корнями, о чем свидетельствует его фамилия — Нарышкин. С первых же страниц, где упоминается настырный немец Генрих Шлиман (который отрыл Трою), становится ясно, что отставного поручика Сергея Нарышкина ждут приключения: на суше, на море, на еще диковинной в XIХ веке железной дороге и даже в воздухе (на воздушном шаре)
Повесть рассказывает о том, как жили в Восточной Европе в бронзовом веке (VI–V вв. до н. э.). Для детей среднего школьного возраста.
Произведение является продолжением романов под названием «Операция «ЭЛЕГИЯ» и «Операция «ПРИЗРАК». Октябрь 1941 года. Жестокая, смертоносная война идет полным ходом. Несмотря на большие потери, немецко-фашистские войска наступают по всем фронтам, рвутся к Москве. Ленинград уже в полной блокаде…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.