Стена - [66]
В марте было что-то утомительное и опасное. Нужно было беречься, да я не особенно могла. Солнце соблазняло посидеть на лавке, но оно очень утомляло, и от лавки пришлось отказаться. Страшно скучно все время думать о своем здоровье, и по большей части я совершенно о нем забывала. Земля была холодной, и с заходом солнца воздух становился по-зимнему сырым и промозглым. Трава под снегом перезимовала так хорошо, что кое-где оставалась зеленой. Корма для дичи на лесной поляне было достаточно.
Весь март провозилась с дровами. Работа шла медленно, поскольку я задыхалась, но она жизненно необходима и поэтому должна быть сделана. При этом я двигалась как в полусне, словно ступая по вате, а не твердой лесной почве. Не особенно об этом задумываясь, я то бурно радовалась, то слегка пригорюнивалась. Сама заметила, что веду себя, как Кошка, которая из-за болезни снова превратилась в котенка. Перед сном мне часто мерещилось, что лежу в ореховой кроватке рядом со спальней родителей и слушаю монотонное бормотание, доносящееся сквозь стенку и убаюкивающее меня. Все снова повторяя, что нужно наконец опять стать взрослой и сильной, я в действительности стремилась назад, в тепло и тишину детской, или еще дальше, в те тепло и тишину, из которых меня извлекли на свет Божий. Смутно сознавала, что это опасно, но искушение после стольких лет наконец поплыть по течению было слишком сильно, чтобы я могла устоять. Лукс очень огорчался. Он заставлял меня ходить в лес, что-то делать, стряхнуть полудрему. Мое маленькое ребячливое «я» страшно на Лукса сердилось, не желая ничего слушать. Так я проводила сверкающие мартовские дни, чересчур рано выманившие из-под земли цветы: пролески, примулы, хохлатки и одуванчики. Они прелестны и созданы мне на радость.
Кто знает, сколько бы так еще продолжалось, если бы не вмешался Лукс. Он привык совершать в одиночестве маленькие прогулки и вернулся однажды в полдень, скуля и показывая окровавленную переднюю лапу. Я немедленно вновь стала взрослой женщиной. Было похоже, что лапу придавило тяжелым камнем. Я вымыла лапу и, поскольку не могла определить, сломана она или нет, сделала из дерева шину и перевязала его. Лукс все терпеливо сносил, страшно радуясь, что я им интересуюсь. Следующие два дня он, подремывая, провел под печкой. Я кляла себя за то, что пес из-за меня попал в беду. Я просто не заботилась о нем, бросила его на произвол судьбы. Вновь осмотрев лапу, убедилась, что она не сломана. Лукс принялся ее вылизывать, я не стала накладывать новой повязки. Лукс сам знает, что ему на пользу, а он хотел зализывать рану. Через неделю он уже снова носился, сперва прихрамывая, а потом — как прежде. Лапа осталась несколько шире и бесформенее, чем была раньше.
Внезапно минувшие недели показались мне абсолютно нереальными. Я вернулась к делам и прикидывала, как мы будем переселяться в горы. И тут снова началась зима. Снег похоронил деревья на поляне и мои мечты об уютном детском сне. В моем мире безопасности не было, со всех сторон только опасности да тяжкий труд. И хорошо; при мысли о том, что со мной в последнее время делалось, я становилась сама себе противна.
Кончилась поленница возле дома, и я принялась таскать дрова из дальней. Снег был гладким и плотным, и работа стала в радость. Скоро все руки снова потрескались и были в смоле и полны заноз. Пила немного затупилась, а точить ее я не рисковала, опасаясь вконец затупить. Поэтому пилка дров давалась тяжко, каждый вечер я добиралась до постели совершенно разбитая. Зато наконец появился аппетит, я даже мясо ела с удовольствием. И скоро почувствовала, как становлюсь сильнее и ловчее. Лукс повсюду бегал за мной, лапа, казалось, его больше не беспокоит. Теперь мы трое инвалидов, но крепких: Кошка тоже наконец пришла в себя, отбросив несвойственную ласковость. Бычок стал еще больше и великолепнее, он так заполнял собою гараж, что тот становился кукольным домиком. Я радовалась, предвкушая день, когда под его копыта вновь ляжет горный луг.
Лишь мысль о Кошке не давала мне покоя вечерами, когда я обдумывала переселение. Брать ее с собой смысла не было. Она все равно убежит домой, так хоть я избавлю ее от опасностей дальней дороги. Наблюдая, как она с каждым днем все больше становится прежним поперечным существом, я надеялась, что она достаточно пришла в себя для жизни в летнем лесу. Если бы она не поправилась, я бы непременно взяла ее с собой. Я так привязалась к ней после всех напастей, что одна мысль о предстоящей разлуке отравляла мне всю радость. Я бы вообще с большим удовольствием осталась дома. Моя непостижимая неприязнь к горам, непостижимая после такого замечательного лета, все не проходила. Может, причиной тому было нежелание поменять удобную жизнь на всяческие тяготы. Вероятно, следовало подчиниться тайным желаниям, но я считала, что Белла с Бычком заслужили лето в горах.
Весь апрель было сыро и холодно, а в конце его началась такая непогода, что пришлось сидеть дома. Непрошенный отдых меня не устраивал. Мне не сиделось на месте, а приходилось довольствоваться починкой летней одежды. Руки так потрескались, что за них все время цеплялась нитка, иголка выскальзывала из пальцев, приходилось искать ее и снова вдевать нитку. Об одежде пока можно не беспокоиться. Гораздо хуже обстоит дело с обувью. У меня есть пара прочных горных ботинок на рубчатой каучуковой подошве, им сносу не будет, кроме того, есть горные ботинки Луизы, они немного великоваты, но в случае необходимости их тоже можно носить. А вот туфли, в которых я приехала, были в плачевном состоянии. Стельки изодраны, каблуки и носы сбиты, вряд ли они переживут еще одно лето. Я тут между делом сшила себе из шкуры косули мокасины. Не больно-то красивые, но в них так хорошо ходить. К сожалению, не очень прочные. Но тогда такой обуви я пока не придумала. С носками и чулками тоже дело плохо. Штопка у меня давно кончилась, приходится штопать разноцветными шерстяными нитками, я вытягиваю их из одеяла.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Томас Бернхард (1931–1989) — один из всемирно известных австрийских авторов минувшего XX века. Едва ли не каждое его произведение, а перу писателя принадлежат многочисленные романы и пьесы, стихотворения и рассказы, вызывало при своем появлении шумный, порой с оттенком скандальности, отклик. Причина тому — полемичность по отношению к сложившимся представлениям и современным мифам, своеобразие формы, которой читатель не столько наслаждается, сколько «овладевает».Роман «Стужа» (1963), в центре которого — человек с измененным сознанием — затрагивает комплекс как чисто австрийских, так и общезначимых проблем.
Андреа Грилль (р. 1975) — современная австрийская писательница, лингвист, биолог. Публикуется с 2005 г., лауреат нескольких литературных премий.Одним из результатов разносторонней научной эрудиции автора стало терпко-ароматное литературное произведение «Полезное с прекрасным» (2010) — плутовской роман и своеобразный краткий путеводитель по всевозможным видам и сортам кофе.Двое приятелей — служитель собора и безработный — наперекор начавшемуся в 2008 г. экономическому кризису блестяще претворяют в жизнь инновационные принципы современной «креативной индустрии».
Петер Розай (р. 1946) — одна из значительных фигур современной австрийской литературы, автор более пятнадцати романов: «Кем был Эдгар Аллан?» (1977), «Отсюда — туда» (1978, рус. пер. 1982), «Мужчина & женщина» (1984, рус. пер. 1994), «15 000 душ» (1985, рус. пер. 2006), «Персона» (1995), «Глобалисты» (2014), нескольких сборников рассказов: «Этюд о мире без людей. — Этюд о путешествии без цели» (1993), путевых очерков: «Петербург — Париж — Токио» (2000).Роман «Вена Metropolis» (2005) — путешествие во времени (вторая половина XX века), в пространстве (Вена, столица Австрии) и в судьбах населяющих этот мир людей: лицо города складывается из мозаики «обыкновенных» историй, проступает в переплетении обыденных жизненных путей персонажей, «ограниченных сроком» своих чувств, стремлений, своего земного бытия.
Роман известного австрийского писателя Герхарда Рота «Тихий Океан» (1980) сочетает в себе черты идиллии, детектива и загадочной истории. Сельское уединение, безмятежные леса и долины, среди которых стремится затеряться герой, преуспевающий столичный врач, оставивший практику в городе, скрывают мрачные, зловещие тайны. В идиллической деревне царят жестокие нравы, а ее обитатели постепенно начинают напоминать герою жутковатых персонажей картин Брейгеля. Впрочем, так ли уж отличается от них сам герой, и что заставило его сбежать из столицы?..