— Меня главный жрец вывозил, — тихо прошептала Яника, — навстречу машине тоже оборотниха выскочила, он проехал по ней и даже взгляд не изменился, я потом долго по ночам вспоминала хруст костей, пока себе не сказала, что так и должно быть, либо мы их, либо они нас. А почему вас не взяли?
— Меня не взяли потому, что я не смогу сработаться в паре с оборотнем, а Кармела позже нас всех гонять начала, и у неё опыта было маловато.
— Так ты их тогда уже ненавидела?
— Понимаешь, Яника, люди не чувствуют эмоций, они не слышат сердцебиения других, не чувствуют запах во всех его аспектах. Им сложно понять, как на него реагирует другой человек или оборотень, он может улыбаться, похлопывать тебя по плечу, называть другом, а на самом деле, все это фальшь и другом он тебя не считает и улыбается потому, что нужно, а в душе может тебя презирать ненавидеть, но тщательно это скрывать. Я же чувствовала, что оборотни не воспринимают нас как равных, они презирали нас за слабость, за наивность, да и вообще за то, что мы люди и поэтому не могла относиться к ним по-дружески, и те прекрасно чувствовали. И их главный пилот Натан чувствовал, он и отмел мою кандидатуру, я уехала на следующий день после этого собрания, а девчонки остались и погибли. Они были молодыми, жизнерадостными, я искала их, когда вывозила людей, надеялась, что они выжили, только позже узнала, что их растерзали оборотни.
— Ты убила их? — Спросила Яника.
— Не я и не всех.
— Но убьешь?
— Обязательно.
Закрыв глаза, я прислушалась, нет, мне показалось, что хрустнула ветка, никого поблизости нет, только мелкие грызуны в лесу, птицы щебечут и в ручье неподалеку плещутся мальки. Все подробности Янике знать необязательно, хотя уверена, она поймет, девочка много пережила, на её глазах растерзали родителей, а брат умер уже на юге от последствий отравления порошком, я до последнего надеялась, что он выживет, и у девочки останется хоть один родной человек. Может, когда-нибудь я расскажу, как Натана тянуло ко мне, как он боролся с этим, не хотел связываться с человеком. Презирал нашу расу, сам не зная за что. За слабость, так и у оборотней слабостей достаточно, а сейчас они особенно уязвимы, нет, ему внушали это с детства, и у него в подкорке сидела неприязнь к людям. Он и в команду меня не взял больше поэтому, хотел, чтобы я уехала и больше не провоцировала ни его, ни его зверя. Я чувствовала его волка, он тянулся ко мне. Зверю наплевать на предрассудки людей и чужие слабости, у зверей рефлексы и инстинкты, а он желал быть рядом со мной. Натан же боролся с этим, боролся со своим зверем, видимо это сложно, мне не понять. Мой зверь глубоко внутри, и я живу с ним в гармонии, мы мыслим одинаково, думаем и желаем вместе, нас нельзя разделить, мы одно целое. Может, поэтому полукровки не сходят с ума. Главный жрец изучал этот вопрос, я же не единственная полукровка, которую принесли к его храму. Он давно живет и многое повидал, мы крепче и едины со своим зверем, нас нельзя разделить и, наверно, поэтому чистокровные оборотни считают нас людьми, они-то двойственны — у них две сущности, а у нас одна, как у людей.
— Я слышала, как главный жрец говорил, что заморозить переговоры на полгода — мало. Люди ещё не оправились от горя. Может, в следующем поколении, — прошептала Яника.
— А я думаю, что не одно поколение, а два, ты же помнишь, как погибли твои родные и не забудешь до самой смерти, кто это сделал?
— Не забуду, но почему тогда жрецы идут на переговоры?
— Это, милая Яника, политика. Она часто вступает в противоречие с человеческими чувствами. Даже одно поколение оборотни не выдержат, они быстро прочухали, чем все обернется, сейчас готовы ноги нам целовать, лишь бы мы пошли навстречу и постепенно наладили с ними контакт. И пока мы будем поддерживать в них иллюзию, что все к этому идет, они не посмеют принимать активных враждебных действий против нас, а нам нужно копить силы, нас все ещё мало, стена не спасет от разъяренных зверей и главный жрец это понимает, потому и пытается лавировать. Думаешь, он хочет с ними договариваться, не хочет и говорит об этом прямо, но мы слабы, нас мало, и оборотни об этом знают. Пока им хватает ума не давить на нас, но они к этому придут. Сейчас у них все чаще возникают стычки между стаями, бьются до последнего оборотня, их население редеет. Пока все некритично, они будут тактичными смирными зверюшками, но такими темпами критическая точка наступит быстро. Нам нужно оттянуть момент и подготовиться, нам нужны воины, ресурсы, оружие. Мы должны стать сильными, чтобы послать их окончательно, и не вести с ними переговоры.
— Главный жрец говорил, что ты умная, что, со временем, сможешь стать жрецом храма, что к тебе прислушиваются, люди помнят, что ты для них сделала, — прошептала Яника, — а ты не хочешь быть жрецом храма?
— Рано об этом думать, много дел ещё не завершено, опыт нужен и знания, а этого пока не хватает, да и никто не зовет в жрицы, — улыбнулась я.
— Позовут, — улыбнулась она, — тебя обязательно позовут.
И тут я услышала, как хрустнула ветка, и теперь мне не показалось, закрыв рот Яники ладошкой, я осторожно села и повернулась к лесу. За деревом стояла женщина, возраст из-за грязи на её теле и лице определить невозможно, из одежды на ней несколько лоскутов ткани, волосы на голове от грязи и паразитов превратились в колтун, ногти длинные, черные от грязи, она вцепилась ногтями одной руки в ствол дерева и стояла неподвижно, глядя на нас.
