Стеклянный Джек - [128]

– Зачем? – с заминкой спросила она, – Зачем ты так говоришь? – И тут же решила, что нет нужды в словесном фехтовании, – Нет, ты прав, Я думала об этом, Я долго об этом думала.

– Почему?

– Ох, Яго, – сказала она, чувствуя, как где-то внутри собираются слёзы, готовые вот-вот пролиться, Она сдержала их, – После всего, что ты сказал мне на борту корабля доктора Зиновьевой? Ты мне очень нравишься…

– Это шаг в сторону любви, – заметил он.

– Возможно! Наверное, да, Между нами и впрямь есть… видимо, это можно назвать привязанностью, Я перед тобой в большом долгу, Но мы с тобой никогда бы… никогда бы не смогли… ох, дорогой Яго! Даже если б мы оба были молоды, что бы из этого вышло?

– Даже если б мы оба были молоды, что бы из этого вышло, – повторил он невыразительным голосом, – Опять условное наклонение, Ты так его любишь, – Он вздохнул, – Ну что ж, моя дорогая, – сказал он, поднимая сферу с гашишным вином. – Я поступлю так, как тебе угодно.

Когда он назвал её «дорогой», Диана испытала подобие слабого электрического шока. Было невозможно понять, приятное это чувство или нет.

– Куда же ты направишься? – спросил он.

– Я не знаю. Сафо, конечно, пойдёт со мной. И ведь мне, – сказала она, впервые об этом подумав, – понадобятся деньги.

– С этим я помогу.

– Наверное, буду искать родителей, – проговорила Диана, уставившись мимо Яго на зелёное лоскутное одеяло дальней стены сферы. – Они где-то спрятались, и найти их будет нелегко. Но ведь это просто задача, которую надо решить! А на что ещё я гожусь, как не на решение задач? Я также могу навестить Анну Тонкс Ю во плоти. Почему бы и нет?

Яго отвернулся. С того места, где сидела Диана, было никак не увидеть, блестят у него глаза или нет.

– Это могло бы разбить мне сердце, – произнес он ровным голосом, – если б оно у меня было.

– Не надо так, Яго. Мы говорим «никогда», потому что так нам диктует рациональный ум. Но сердце не знает слова «никогда».

Он чуть просветлел, услышав это, кивнул и даже улыбнулся. Но в глаза по-прежнему не смотрел.

– Как мне кажется, есть проблема серьезней, чем местонахождение твоих родителей, – проронил он через некоторое время. – Это проблема всей Системы как таковой. Революция. В историческом смысле, я думаю, движущей силой всех революций было отчаяние людей, которым некуда больше падать и нечего терять. Но с ганком и жильем для всех так низко уже не упадешь. Вопрос в том, как сделать так, чтобы люди захотели что-то изменить к лучшему?

– Надежда, – ответила она.

– Именно, – кивнул Яго. – Разумеется, я осознаю весь риск. Не стоит и говорить о том, что ставки высоки. Если бы БСС-пистолет попал в руки Улановых – или твоей МОГсестры, или какой-нибудь другой фракции, – то всё легко могло бы обернуться катастрофой невиданных масштабов. Вероятно, благоразумней было бы просто уничтожить устройство. Но я этого не сделал. Не сделал, потому что оно несет в себе зерно надежды – надежды на то, что люди смогут когда-нибудь покинуть Систему и отправиться куда пожелают.

– Свободу, – сказала Диана. Они выпили немного вина, и Диана почувствовала одновременно возбуждение и печаль, некую болезненную дрожь перед лицом неопределённого будущего. Она стала взрослой. Совсем взрослой. – А если уж мы будем сеять надежду по всей Солнечной системе, – продолжила она, – то и тебе перепадёт немного. Ты так не думаешь?

Он снова улыбнулся и снова не посмотрел ей в глаза:

– Было бы неплохо.

– Ты говоришь, что у тебя нет сердца, – прибавила она, осторожно подбирая слова. – Но я тебе не верю. У тебя огромное сердце. Ты находчивый и умный, и ты подарил мне жизнь. Это ли не повод для надежды? Ты так не сказал бы?

– Не сказал бы? – повторил Джек, – Такие условные фразочки мне больше по душе.

Некоторое время они сидели в молчании.

– Ты понимаешь, – спросила она, – почему я должна уйти?

– Я принимаю твой уход, – ответил Яго, не взглянув на неё. – Так будет лучше.

Кода

Сафо, однако, отказалась сопровождать Диану Аржан. Диана была этим удивлена, хотя удивляться и не следовало бы. Сафо – или, стоит уточнить, я (поскольку именно я была докторватсоном, как вы могли уже догадаться) – предпочла остаться со Стеклянным Джеком как его компаньонка и личный секретарь. У нас с ним много общего, и, чем меньше КРФ в моей крови, тем реже меня одолевают приступы собачьей верности ей и её семейству. Это не значит, что я желала ей зла. Совсем наоборот. Я помогла Джеку в меру возможностей подготовить её к путешествиям: мы наняли охрану – как же без неё – и забронировали место на торговом шлюпе. В конце концов она покинула нас, забрав с собой ЗИЗдроида (спокойствия ради, как сказал Джек); и я всплакнула перед расставанием, как и она, и только Джек не заплакал, хотя мне кажется, что он бы этого хотел. Но я сделала свой выбор, я осталась с ним. Чтобы он поведал мне о своей жизни, о своих разнообразных приключениях. Чтобы я могла рассказать его историю.

Рассказать её вам.

Глоссарий

Lex Ulanova. После Трёх Войн Улановы взяли контроль над всей Солнечной системой и усилили свою власть, утвердив обладающий наивысшим приоритетом свод законов, Кодекс Улановых, или Lex Ulanova. Он заменил собой около сотни местных кодексов и отличается заметной строгостью по сравнению с большинством из них. Исполнение Кодекса и наказание правонарушителей превратились в индустрию, которой обязаны своим процветанием многие организации третьего яруса.