Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник - [108]

— Великолепно. Когда начинаем?

— Закат через три часа, — Жрица подняла глаза к потолку. — Но мы обеспечим необходимую облачность раньше. У вас девяносто минут, леди Горовиц.

— Госпожа. Госпожа Горовиц, — Бекки то ли поморщилась, то ли усмехнулась. — Леди я стану ещё не скоро, если мне вообще суждена подобная судьба.

— Прошу меня простить, — старший аналитик чуть поклонилась. — Усталость от работы, признаюсь, заставила меня забыть о приличиях.

— Извинения приняты. Мне надо переодеться. Боюсь, не избежать встречи с главой клана, а госпожа Шварц несколько предосудительно относится к подобным… костюмам. — Бекки чуть брезгливо провела пальцем по рукаву крепдешиновой блузки, украшенной бордовыми и жёлтыми хризантемами. — Мой статус гостьи и нового специалиста в лабораториях предполагает нечто более строгое.

— Я предоставлю всё необходимое, госпожа Горовиц, — отозвался Палач. — Прошу за мной.

— Благодарю. Лорды. Леди.

Короткий наклон головы — намёк на намёк поклона, — и Бекка с главой Третьего отдела покинули Арсенал.

— Не переигрывает? — с тревогой спросил Воин, глядя им вслед.

— Боюсь, друже, что лучше бы переигрывала, — прогудел Мо, наклоняясь и шаря где-то под верстаком. — Труд великий предстоит деве сей. Как бы чем худым дело не обернулось.

— Она выдержит, — задумчиво произнесла Птаха. — Ты недооцениваешь её, кузнец.

— Вот за заблуждение моё и подымем чарки, — провозгласил Мо, разгибаясь. — Вам всем потребно, ибо сил немеряно в подготовку девы вложили, а я за компанию с вами.

В руках оружейника был бочонок тёмного дерева. Небольшой, литров на восемь. Жрица опять возвела очи горе, на этот раз совершенно по иному поводу.

— Мне же праздники утверждать. Господа, ну что вы, в самом деле, действительно… как маленькие.

— Как взрослые, — не согласился Воин, с жадностью глядя на бочонок. — За успех операции пить зазорно, а вот чтобы Мо ошибся… по паре кружечек, Жрица. Это же настоящий эль. Ирландский, чтоб меня. И ты такую ценность спрятал!

— Не спрятал. Приберёг от рук ваших загребущих и животов бездонных, — доски днища заскрипели, подаваясь под пальцами истинного гнома. — А на рать идущих потребно провожать, как то боги заповедовали.

— Старый язычник, — с нежностью произнесла старший аналитик, сдаваясь. — И соблазнитель. Искуситель даже. Птаха, ты с нами?

— Не припомню в архивных документах свидетельства хоть одного укуса со стороны Мо, — Птаха криво улыбнулась. — Но от подобных предложений не отказываюсь.

Несколько минут прошло в благоговейном принюхивании и оценке звука, с которым эль осторожно взбалтывался в многолетнем плену кленовых досок.

— За нашу Ревекку, — провозгласил Мо, когда неблагородный по сути, но уважаемый по возрасту напиток занял своё место в толстостенных деревянных же кружках. — И за то, чтоб я ошибся в помыслах своих касаемо Бекки Горовиц. Да будет путь их обеих светел, бой лёгок, а соперники глупы.

— Согласен, — отозвался Воин, поднимая кружку выше головы своеобразным салютом. — Хрен кто сможет её обыграть.

— Их обеих, — тихо произнесла Жрица, баюкая в ладонях ёмкость с элем, как гадальную чашу. — За то, чтоб ты действительно ошибся, Мо. Кажется, я буду молиться за твою ученицу, Воин.

— Ото ж, — усмехнулся тот, первым припадая к кружке.

— Да будет так, — прошептала Птаха, прежде чем с некоторым благоговением прикоснуться губами к густой тёмной пене эля. — Да будет так, девочка. Удачи.

Глава двадцать третья

— в которой во встречу двух леди неожиданно вмешивается некто третий, а история Агентства начинает меняться, но это не приносит радости почти никому

Санкт-Петербург. Двадцать седьмое ноября. Поздний вечер. Васильевский остров.

Ребекка Горовиц выслеживала жертву. Она была опытной охотницей, знала, когда следует затаиться и выждать, а когда стремительным броском продвинуться по следу. Ей не был нужен лесной камуфляж, снайперский прицел и приманки. Камуфляжем, оружием и при нужде приманкой она была сама. И самая сладкая добыча — разумное существо, превосходящее человека почти настолько же, насколько сам человек превосходит травоядное животное, — не могла ускользнуть. У добычи не было шансов. Только время. На последнюю молитву.

Глубоко под маской Ревекка Ротшильд с изяществом опытного связиста отключала от себя проводки и нити, отвечающие за страх, тревогу и неуверенность в собственных силах.

Разделение личности на внутреннюю и внешнюю произошло одним болезненным рывком, когда агент глубокого внедрения села в салон роскошного авто и встретилась взглядом с невысокой рыжеволосой женщиной. Вспышка ледяного ужаса на несколько секунд сковала Риву по рукам и ногам: не считая сна-яви в Арсенале, ни разу ещё она не встречалась с врагом так, лицом к лицу. На какие-то мгновения все тренировки Воина и Палача показались бессмысленными и пустыми. Жуткая пауза тянулась вечность, но вдруг сухощавая ладонь Бекки Горовиц коснулась груди, подбородок опустился, а губы шевельнулись и произнесли чужим голосом:

— Я приветствую вас, моя Леди, и да будет ваше ожидание Пробуждения Его кратким и исполненным смысла.

Анна Шварц приподняла уголки губ в ироничной улыбке.