Стекло - [4]

— Ему уже три года, давно пора обменять его на новую модель. Хочешь, пришлю тебе свежий каталог?

— Еще чего! — Мама забавно (хотя мне совсем не смешно), как курица цыпленка, заслоняет киборга от меня. — Не обращай внимания, Джек, я ни за что тебя ни на кого не обменяю!

Киборг «выполняет приказ» — как смотрел сквозь меня тупым стеклянным взглядом, так и смотрит.

— Меня же ты на него обменяла! — вырывается у меня.

Мама потрясенно всплескивает руками.

— Господи, Лидия, что за чушь ты несешь? Да даже если бы у тебя появился настоящий брат, неужели из-за этого я стала бы любить тебя меньше?!

— Мама, в том-то и дело, что он не на-сто-я-щий! — Я пытаюсь говорить медленно и спокойно, чтобы мама поняла: меня беспокоит не киборг, а ее одержимость им. — Послушай, может, тебе действительно стоит завести еще одного ребенка, почувствовать разницу? Ты еще в прекрасной физической форме, а современные технологии репликации…

— А может, это тебе давно пора порадовать меня внуками? — возмущенно перебивает меня мама. — Хотя бы ради того, чтобы понять, чем родительская любовь отличается от эгоистичной.

Здравствуй, очередной скандал! Я ухожу, демонстративно аккуратно прикрывая за собой дверь, и в этот короткий миг мне кажется, что на кукольном лице киборга наконец появилось выражение.

Злорадство.

***

Я случайно встретила их в городе. Точнее, издалека услышала мамин голос, громкий и высокий, который она не имеет обыкновения приглушать, даже когда речь идет о чем-то интимном. Подростком я очень ее стыдилась — ругалась, отставала на несколько шагов или вообще переходила на противоположную сторону улицы, чтобы никто не догадался, что мы вместе.

Сейчас я тоже стыжусь, но, напротив, стараюсь держаться поближе и регулярно прошу ее говорить потише. На несколько минут помогает, потом она снова привычно повышает голос.

Киборгу плевать на репутацию хозяйки, он идет рядом и так «увлеченно» смотрит маме в рот, что она рада стараться. И она опять надела эту дурацкую пеструю шапочку с помпоном и ярко-розовые варежки с оленями, от которых даже первоклашки уже отбрыкиваются! Но мама искренне верит, что прохожих ее вид радует, а не смешит.

Киборг, напротив, выглядит очень элегантно — теплая кожаная куртка, черные брюки, те самые крутые ботинки и модная стрижка, эффектно припорошенная снежинками. Видимо, он работает в режиме имитации личности: пока не приглядишься — не поймешь, что это не человек.

Вместе они производят совершено убийственное впечатление — престарелая сумасбродка с красавчиком-жиголо! Какое счастье, что я рассталась со своим спутником несколько минут назад, и он не успел увидеть это!

— Лидия! — бурно радуется мама, «первой» заметив меня (нет, я не собиралась проходить мимо, просто никак не могла решить, как мне на это реагировать).

— Здравствуй, мама, — говорю я, выразительно глядя на помпон, но мама не замечает — или не желает замечать — моей страдальческой гримасы.

— Что, тоже решила прогуляться по городу? В этом году рождественские инсталляции просто великолепны, особенно на площади Семи Ветвей!

От мамы отчетливо пахнет глинтвейном. Как, ну как человек ее уровня и вкуса может пить невесть из чего сваренную бурду в одноразовых стаканчиках?! Я даже в молодости ею брезговала, а праздничную толпу с ее примитивными развлечениями возненавидела уже лет с десяти.

Но спорить с мамой — все равно что босиком топтать разбитое стекло. Оно только крошится и режет еще глубже и больнее.

— Нет, у меня была деловая встреча в этом районе, мой флайер стоит вон на том паркинге. Подвезти тебя домой?

— Что ты, мы с Джеком только начали веселиться! Хочешь с нами?

На какой-то миг мне действительно хочется все бросить, хотя бы на час отключить в себе перфекциониста и, как в детстве, бродить по выбеленным снегом улочкам за руку с мамой, жадно вдыхая морозный воздух, пахнущий хвоей, корицей и мандаринами.

Я внезапно понимаю, что глинтвейном пахнет не только от мамы.

— Нет, мам, у меня на сегодня запланировано еще две встречи. Извини.

— Жаль, — вздыхает мама, но ее взгляд, против обыкновения, не гаснет от разочарования, а обращается в другую сторону. — Ладно, пошли, Джек! Пока, дорогая.

— До встречи, мам.

Снег продолжает идти, и я поглубже натягиваю капюшон, прячась от болезненных уколов в лицо.

По крайней меня, я перестала чувствовать себя плохой дочерью. Как бы еще избавиться от ощущения, что ключевое слово тут не «плохой»?..

***

Надо было все-таки выбрать киборга на свой вкус. Может, тогда бы он бесил меня меньше.

Хотя вряд ли, у этого еще и повадки… программа! — под стать внешности. Наглая самодовольная рожа, которая как будто постоянно ухмыляется… надо мной.

Сегодня застала его на кухне запросто болтающим с Томасом. И этот туда же! Строго напомнила повару, что мама платит ему за работу руками, а не языком. Киборга… киборга просто проигнорировала. Киберфобия ничем не лучше киберфилии, такое же помешательство на человекоподобной технике, а я — абсолютно здоровый человек и собираюсь им оставаться.

Они оба заткнулись и как будто всецело углубились в готовку, но все время, пока я ходила по кухне, рассматривая, что изменилось с моего последнего визита, я спиной чуяла, как эти двое на меня косятся, перемигиваются и обмениваются глумливыми жестами.