Стажировка юной магини - [58]

"Почему он не включает свою трубку?" — подумала я с некоторой толикой раздражения, и в то же мгновение потолок над нами осветился, и мы увидели звезды.

— Еще одна обсерватория?

— Планетарий. Он не на Земле, а на Феерии, в потаенном месте. Здесь находится осколок одного из Зеркал Вселенной.

— Каких зеркал?

— Зеркал Вселенной. Они разбросаны по галактикам и запоминают все, что в них происходит. С запозданием, но точно. Отыскать Зеркало сложно, зато тот, кто его найдет, становится свидетелем событий, когда-либо происходивших, хоть миллионы лет назад. Изображение можно прокручивать словно кинопленку.

— Надо же, и тут зеркала!

— А что в том плохого? По-моему, удобно.

Я мысленно прикинула, сколько же всяких волшебных зеркал повстречалось на нашем пути. Получилось не так уж и много, всего-то три — черное, золотое и малютка. Теперь к ним добавилось еще одно, правда, почему-то не целиком, а всего лишь осколок. В общем-то, он мне понравился. Силоне тоже, судя по ее восхищенному взгляду. А посмотреть было на что! Наверху, на потолке Планетария сияли причудливые созвездия. Они поблескивали, словно живые огоньки, кружились и водили хороводы.

— Хороши, да? Таких сейчас уж нет.

Я промолчала, потому что к своему стыду не особенно преуспела в астрономии. Только о том и знала, что нашла в волшебной книге, но она выдала мне полную белиберду про какие-то сумасшедшие астероиды и рождение комет. Подруга тоже не поддержала разговор и, видимо, по той же причине. Андрис улыбнулся:

— Заметьте, нет в волшебной галактике, то есть там, где находится Феерия. Ваши знания тут ни при чем, ведь вы никогда не были в той части Вселенной и вряд ли могли достать атласы.

Молодой маг смотрел на меня, и с его лица не сходила въедливая улыбочка, в колдовской силе которой мог усомниться только полный профан. Сглотнув кислый комок, застрявший в горле, я спросила:

— Выходит, каждое Зеркало показывает прошлое той галактики, в которой запрятано?

— Именно. Но, к сожалению, Зеркало волшебной галактики кем-то разбито. Пока нашелся только один осколок, в него мы сейчас и смотрим. Поэтому многого не увидим. Вот если найти и собрать воедино все мельчайшие кусочки, можно узнать намного больше.

— И все-таки в этом обломке отразилось прошлое волшебной галактики, так?

— Да, но не полностью. На осколке осталось только несколько событий. Представь, что будет, если отрезать кусок кинопленки. Почти так же и здесь. Но хоть что-то. Например, гибель звезд. Если не боитесь, посмотрим, как все происходило.

Я возмутилась. Подумаешь, испугал! И с улыбкой твоей вредоносной худо-бедно справилась, а уж с каким-то кинофильмом на обрывке вселенской пленки и подавно разберусь! Силона ничего не сказала — ни за, ни против.

— Тогда смотрим.

Мы снова подняли головы. Я ожидала увидеть звездные войны, взрывы сверхновых или еще что-нибудь в том же духе, но в Зеркале проявилось какое-то черное пятно с щупальцами. Больше всего оно напоминало гигантскую амебу. И это недоразумение со страшным ревом носилось по древнему небосводу, хватало кривыми ложноножками звезды и отправляло их в свою прожорливую пасть. Там же исчезали планеты и всякая мелочь типа астероидов. Черное пятно разрасталось, а танцующих созвездий становилось все меньше и меньше. И в колодце, на дне которого мы притаились, сгущалась тьма.

— Оратуз, самая большая черная дыра волшебной галактики, — пояснил Андрис.

Затемнение в Планетарии действовало мне на нервы ничуть не хуже, чем улыбка молодого мага. И ничего интересного в сумрачном кино я не находила.

— Она что, так все и поглотит?

— Не все. Скоро подавится.

Что-то мне в такой финал не верилось, так лихо расправлялась Оратуз с небесными кушаньями.

— Никогда бы не подумала, что черные дыры могут так бегать, — сказала Силона. — Бойкая она была!

— Была. А теперь растолстела до безобразия, с места сдвинуться не в состоянии. И приходится ей довольствоваться космическими песчинками, которые иногда пролетают мимо.

— Чего-чего? Ты хочешь сказать, что эта ужасная Оратуз и в наше время существует?

— Куда ж она денется?

Мы примолкли. Я подумала, что, пожалуй, вряд ли теперь кто-нибудь когда-нибудь затащит меня в волшебную галактику. Даже в Волшебную страну. Кстати, как она там?

— Пока нормально. Оратуз и повернуться-то сложно, не то что бегать.

В ожидании обещанных изменений мы не отрывали глаз от небосвода. И вдруг черная амеба, заглотнув очередную светящуюся жертву, задрожала и задергалась. Чудовищу было явно не по себе и становилось все хуже и хуже. Оратуз билась в конвульсиях, исходя волнами, а затем вывернулась чуть ли не наизнанку и изрыгнула какой-то округлый предмет, окутанный облачной дымкой. И то, что она выплюнула, грациозно поплыло в сияющий остатками созвездий космос.

— Так родилась Феерия, — сказал молодой маг и добавил: — Дикая планета.

— Откуда она взялась? — изумилась Силона. — Черная дыра проглотила звезду. Точно, я видела!

— Никто не знает. Что-то случилось в утробе Оратуз, и с тех пор она хворает. Думаю, бывшая звезда отхватила у нее немалый куш магии, потому и превратилась в планету. Потом уж, позже, ее нарекли Феерией.