Стая Тамерлана - [16]

Потому каждой очередной встречи с другом Аркадием узбекский гость ждал с определенным напряжением. То ли давние страх и унижение не забывались, то ли еще что. А возможно, это было чувство зверя, не имеющего в своем лесу естественных врагов. Долго жил этот зверь непуганым. До той самой поры, пока не довелось свести знакомство с обжигающим клеймом, оставленным тяжелой лапой другого непуганого зверя. Еще более злобного и крупного.

Да вот еще и сон какой-то приснился сегодня под утро. Дурной сон, нехороший. Содержания его Салим Раджабович не помнил, но чувство осталось, будто к чему-то плохому, к беде привиделось. Словно предупреждение ему какое-то было.

* * *

Ресторан «Свеча» вырос в живописном загородном местечке около года назад. Это было двухэтажное кирпичное строение с арочными окнами под зеленой черепичной крышей и башенкой наверху. Башня, призванная символизировать название, была высокой и круглой, с заостренной, подобно карандашу, верхней частью и вертикальным штырьком на макушке, наподобие фитиля. Она немного напоминала минарет. Это не очень вязалось с европейским стилем сооружения, зато вполне отвечало склонности современного зодчества к эклектике. Очевидно, идею украшательского излишества архитектор срисовал с какой-то уж совсем авангардисткой натуры, поскольку более всего оно походило на фаллический символ. Но был в этой особенности и положительный момент: башенка служила неисчерпаемым источником известного рода шуток для местных острословов.

Перед входом в заведение раскинулся цветник, с левой стороны находилась открытая автомобильная стоянка. Сзади примыкал просторный крытый гараж. В огороженную территорию входило невеликое естественное озерцо. С четырех сторон прилегающую к ресторану землю окружал шумящий и зеленеющий, а то белеющий, в зависимости от времени года, лес.

Спонсировал затею со строительством через свое ведомство Аркадий Николаевич Заседин, и он же был фактическим хозяином «Свечи». Для него в некотором отдалении от ресторана был выстроен флигель о двух этажах, а в сотне метров за ним располагался собачник, где держали несколько гончих и ягдтерьеров: в свободное время Заседин был не прочь побаловаться охотой. Заведение быстро оценили состоятельные люди близлежащего городка, заглядывали сюда и москвичи и просто случайные проезжие, так как днем здесь подавали недорогие обеды.

Сегодня у перекрытых шлагбаумом въездных ворот двое парней в черной униформе вежливо заворачивали всех желающих, объясняя закрытие внезапной ревизией. На самом деле ресторан принимал важных гостей. Заседин пригласил дорогого восточного гостя в «Свечу», чтобы в лесной тишине, вне навязчивой суеты большого города и без лишних свидетелей, обсудить детали их сотрудничества. Несмотря на давнее знакомство и успешное продвижение совместных дел, лично встречались они редко — раз в несколько лет. И только когда имелся для прикрытия официальный предлог, — а нечего гусей травить.

Комбинат, выбранный российско-узбекским альянсом для реализации очередной своей идеи, вовсю переоснащался. Прибыл, согласно плану, первый эшелон с хлопком. Поезд доставил и партию сырья для лаборатории, занявшей часть седьмого цеха. Настала пора окончательной шлифовки задуманного. Два часа старинные приятели, запершись в отдельной комнате, обговаривали экономические и правовые аспекты проекта. В заключение удовлетворенные друг другом стороны закатили банкет. Празднество вышло непосредственным и веселым. Весьма оживил беседу приглашенный Засединым для разнообразия профессор истории Анатолий Валентинович Каретников. Подготовив техническое задание на аудит, он находился в великолепном расположении духа. Со свойственным ему блеском профессор рассказал пару занимательных историй, позаимствованных из богатого на курьезы наследства человеческого рода, и скатился к интересующей его последнее время теме — о единоборстве человека с собакой.

— Да, приходилось мне видеть такие вещи, — отозвался подвыпивший Якубов.

Услышав неосторожное признание, Каретников вцепился в узбекского мужа с упорством матерого питбуля. Аркадий Николаевич поначалу тоже с энтузиазмом включился в обмен мнениями, однако вскоре заметил, что выказываемый историком охотничий темперамент начал заметно утомлять восточного гостя. Каретников же, не обращая внимания на смену настроения, продолжал свои атаки. Да еще вслух посетовал, что не захватил с собой диктофон. Якубов негодующе оглянулся, сразу заподозрив Аркадия в подготовке какой-то подлости. Нередко «большие» люди, несмотря на свою неуязвимость, опасаются сболтнуть лишнего, особенно в ситуации, когда им трудно спрогнозировать отзвуки сих простодушных откровений. У некоторых вип-персон нежелание попадать в двусмысленные ситуации порождает настоящую манию. Заседин уловил нарастающее беспокойство друга и подал знак своим людям.

Тут же к профессору подсел сначала один, затем второй член засединской свиты. У каждого было предложение выпить «по полной» и «до дна», и предлоги находились замечательные. Полными были рюмки с коньяком, граммов по сто пятьдесят. Третий подход ввел любознательного ученого в состояние осоловения, а после четвертого и пятого он потерял вместе с нитью беседы и способность к самостоятельному передвижению.