Стая Тамерлана - [130]

Мурад смотрел на Заседина, наверно, с чувством выполненного долга, ведь как ни крути, а преступник понес наказание.

Ленька, очевидно, был удовлетворен, насколько это было возможно, — он отплатил за брата.

В голове у Мызина, скорее всего, строились планы, ведь он оставался прямым наследником империи, выстроенной могущественным патроном.

Представляющий в этой компании меньшинство маленький хромой собачник, — с чем навсегда расставался он? Со своей грозной стаей, или с несостоявшейся мечтой о владычестве над двуногими через своих детей, или просто с нелюбезным к нему уголком чужой страны? Кто знает?

В одном они были единодушны: все прощались с «нехорошим местом» — рестораном «Свеча».

Эту паузу, больше напоминающую не торжество победителей, а траурную минуту внезапно нару-шил негромкий хрипловатый голос.

— Бросить оружие! Руки за головы! — приказал он.

* * *

Заместитель начальника железнодорожного РОВД не сразу узнал своего негласного патрона. В чем чистосердечно признался:

— Ой, извините, не признал вас в этом прикиде, волосы даже вон почернели. Долго жить будете, Никита Петрович.

— Если ты поможешь.

— О чем речь? Да мы к вам, как вы к нам… всей душой. Вот, что есть, от пят до макушки, тута она вся, моя душа и с ней вся моя преданность, — хлопнул капитан по груди.

— Кончай балагурить.

— Есть! Что, опять Гридины набедокурили?

— Какие к черту Гридины! Собирайся, поедем в «Свечу».

— В «Свечу»? Значит, это оттуда хлопцы выезжали? Ну и вертеп там, доложу я вам! Язва, а не ресторан.

— Ты о чем?

— Ну, а как же? Я думал, вы знаете.

— Что знаю? Говори!

— Сегодня утром туда через город как его… этот, ну американский такой большой автомобиль проехал, военный. Зеленый, на «х» как-то называется, только вторая буква не «у», а третья не…

— «Хаммер»?

— Во, точняк! «Хаммер»! Через некоторое время за ним несколько маленьких таких автобусов с квадратными, вот такими, — он показал руками, — репами внутри. Это мне дорожники наши с поста рассказали. Их и останавливать не стали: на хрен, на хрен! Потом обратно два этих автобуса пронеслись, а в них рож еще больше, прям как селедок набито. Один сержантик махнул им, дурак, ну с похмела, короче, был, душа горела, на пиво хотел, так оттуда стволов высунулось! Он как был, в грязь упал, думал — крантец пришел. Но ничего, пронесло.

— Ах, дьявол побери! Неужели опоздал? Ну, все равно, собирайся, поедем.

* * *

Машину оставили метрах в ста от въезда в загородный ресторан и двинулись пешком. От шлагбаума открылась панорама более чем красноречивая, иначе как полем боя ее назвать было нельзя. У воронки лежал на крыше буханковидный «Форд», другой микроавтобус накренился словно подбитый бронетранспортер, между ними дымилась развороченная старушка «БМВ» и без движения лежали несколько человек в армейском обличье. Дальше виднелся упомянутый «Хаммер», а у засединского коттеджа стояли рядом «Меседес» и «Вольво». Эти машины не имели, вроде, особых повреждений. Портнов и милиционер осторожно прокрались к входу во флигель.

— Подкрепление надо вызывать и «Скорую», — прошептал капитан.

— Я те вызову!

— Что ж делать?

— Посмотрим, может, кто и остался.

— Не, вы смотрите, Никита Петрович, а я пошел. Мне своя задница ближе, — повернул назад милиционер.

— Постой. Я тебе хорошо заплачу.

— Нет, нет. Зачем, это, покойнику бабки, ну?

— Послушай меня. Здесь, скорее всего, никого нет. Сам же говорил: на двух автобусах уехали. Зачистили все и уехали, понял? А подмога твоя только карты попутает. Мне надо на морды посмотреть, на тех, кого замочили. Не только на поляне, а везде. А ты прикроешь на всякий случай. На, держи, здесь три штуки, — Портнов отдал капитану бумажный конверт.

— Никита Петрович, не в деньгах дело… а вдруг тут засада какая…

— Да где здесь засада? Где?! Хорошо! Если будет хоть малейший риск, потом еще столько же получишь. Я тебе когда-нибудь врал?

— Нет. Но, чует моя душа, добром это не кончится, не кончится это добром, я…

— Хорош причитать, не баба!

— Не кончится, Никита Петрович, вот увидите, не кончится! Сердце чувствует — бьется о грудину! А помирать неохота… Я только жить нормально, можно сказать, начинаю… такую, блин, тачку присмотрел…

— Не ной, будет тебе эта тачка.

— Аудюха, да, клеевая такая! Только пригнали…

— Получишь ты свою аудюху, пошли!

— А бабки, ну, эти бабки, что обещали, как? Тоже моими останутся?

— И бабки, хрен с тобой. Все?

— Ну, ладно… стукает, так и стукает в грудину!.. Эх, пронесет, может… О, Боже, не оставь раба твоего!

Самые ближние деревья росли метрах в двадцати от ринга. К ним и двинулись, а потом поползли Портнов с помощником: кто-то там был.

Увидев живых людей, доверчивый милиционер двести раз проклял свою алчность. Их всего двое, а тех… Его сердце захолодело и замерло, будто сделалось большой влажной жабой, а затем вдруг прытко, как проникший в грудь без спроса зверек, метнулось вверх и заколотилось в горле и в висках все быстрее и быстрее. Сильнее всего его стук ощущался в прижатом к травянистой кочке носу.

— Встань, черт! Встань! Возьми их на мушку! — зло ткнул его локтем Портнов, а сам не смог сдержать широкой улыбки: он успел! успел! успел!!!