Стая - [8]

— Здорово, Пахомыч!

— А, Ваня, приветик, — приветливо улыбнулся старик, — какими судьбами?

Пахомыча Одинцов знал давно и нередко пользовался его услугами. Если соблюдать формальности, то посмотреть на труп не так-то просто, нужно оформить кучу бумаг, а Пахомыч решал этот вопрос быстро с помощью обыкновенной бутылки.

Одинцов затянулся и спросил:

— Привезли тут тебе недавно одного…

— Это жениха что ли?

— Вот, вот именно жениха, ты его резал?

— А кто же еще? Сегодня суббота, а хирург будет только в понедельник. А покойники-то ждать не могут, их хоронить надо.

Пахомыч бросил окурок:

— Так ты про его душу приехал?

— Ага, — ответил Одинцов, — ничего интересного не заметил?

Старик посмотрел на Одинцова, но не увидел, чтобы у того где-нибудь под одеждой была спрятана бутылка. Одинцов сразу догадался, о чем речь:

— Минуту, — сказал он и пошел к припаркованной машине.

Когда бутылка оказалась в руках Пахомыча, он сразу повеселел:

— Интересного говоришь? Да, нет. Ничего особенного. Пульки я вытащил и в уголовку отправил: одну из черепушки, вторую прямо из сердца. Стрелял, видно, специалист — такой дуплет!

— Глубоко сидели?

— Прилично. Стреляли не из пистолета. Тут винтарь работал, и явно не наш, а импортный, уж больно калибр большой, да и пульки больно чудные, не нашенские.

— А в животе что?

— Да так, ничего особенного. Как у всех. Завтрак, немного вина, мелочь разная. А вообще-то парень крепкий был, царство ему небесное, взглянешь?

— Да, пожалуй.

Старик быстро привез укрытое простыней тело.

— На, любуйся, — Пахомыч отдернул простыню и отошел в сторону.

Одинцов посмотрел на тело:

— Так, — подумал он, — и как же тебе, приятель, не повезло. Угораздило тебя быть сыном такого папаши. Вот и пришло время расплачиваться за счастливое детство и беззаботную юность.

Одинцов внимательно осмотрел тело и обратился к старику:

— Пахомыч, переверни-ка его.

— На дырки хочешь посмотреть, — догадался старик, — сейчас мы его родименького.

Он, кряхтя, перевернул тело. Одинцов склонился над трупом и даже подвинул тележку поближе к свету.

— Не может быть, у нас же был уговор, — пробормотал Одинцов. В его памяти тотчас нарисовался другой труп, с точно такими же ранениями. С тех пор прошло больше четырёх лет, но аккуратные кровяные пятна на черепе и под левой лопаткой он запомнил.

— Что-что? — спросил старик.

— Да нет, ничего, — громко сказал Одинцов, — увози. Это я так, про себя.

Старик повез покойника в холодильник, а Одинцов вышел на улицу.

— Ну, что? Терентий? — спросил он сам себя, — почерк его. Дуплет, так сказать, чтоб наверняка. Одна пуля под левую лопатку, вторая в голову, в затылок. Если попал, то гарантия смерти стопроцентная. А Терентий не промахивается. Но, как он мог нарушить уговор?! Если это — его работа, то это уже наглость! Тогда он уже не жилец, кто бы за ним не стоял. Если такой волк перестает соблюдать законы стаи, то стая его просто загрызает. Оставлять его в живых при таких раскладах просто опасно. Вот и нет у меня больше снайпера, надо искать другого.

Одинцов сел в машину и поехал домой. По дороге он стал вспоминать всю эту давнюю историю с Терентием, а если следовать точным данным, то Павлом Николаевичем Терентьевым.

Сам Иван Андреевич работал в следственных органах давно, почти двадцать лет. За это время сами органы следствия поменялись до неузнаваемости. Происходили различные реформы, которые были призваны усилить независимость следователей, поднять их уровень. И вот, наконец, совсем недавно, следственный комитет, в котором работал Иван Андреевич, лишился в своём наименовании важного продолжения, то есть «при прокуратуре Российской Федерации». Теперь следственный комитет, и его нижестоящие инстанции, то есть управления в областях, отделы в городах от прокуратуры уже не зависели. Поэтому в расследовании определённой категории дел, подведомственной следственному комитету, никто следователя, кроме его вышестоящего начальника, не контролировал. Быстро сообразив, к чему привела новая реформа, Иван Андреевич решил, что рано ему ещё уходить из следственных органов. Только теперь, в новых условиях, тщательно создаваемая им на протяжении многих лет система, должна раскрыться и заработать по-настоящему. Частью этой системы был и Терентий. Лет десять назад работая ещё в прокуратуре, Одинцов вёл дело о заказном убийстве одного уголовного авторитета. И тогда по чистой случайности удалось выйти на исполнителя. Эту случайность Одинцов посчитал знаком свыше и решил не использовать её в расследовании. Однако, он подробно объяснил снайперу, что может вполне обеспечить ему пожизненный срок. Снайпер, прочитав заключения экспертиз, показания свидетелей, а самое главное — показания посредника, который решил, что лучше сдать исполнителя, чем заказчика, согласился с Иваном Андреевичем, что попался. Тогда Одинцов снайпера отпустил, а материалы с доказательствами спрятал. В результате дело было закрыто, посредник неожиданно умер в следственном изоляторе от сердечного приступа, а снайпер дал Ивану Андреевичу несколько обязательств. Он обязался не работать ни в городе, ни в области, а также выполнить для Одинцова работу по специальности. Проще говоря, если Одинцову понадобятся услуги снайпера, то тот обязан эти услуги оказать.