Стая - [10]

Существовала и еще одна опасность, но про нее Кривцов старался не думать. Эта опасность была похуже возможного фортеля «заказчика». Но с ней Кривцов жил уже давно, и вспоминал о ней с каждым годом все реже. Более того, он считал, что уже расплатился по долгам. Он сделал для кредитора несколько лет назад то, что тот просил. Они должны быть в расчёте. Уже несколько лет кредитор о себе не напоминал. Кривцов подумал, что, и кредитор больше не считает его должником. Кривцов выбросил сим-карту, которая использовалась только для связи с кредитором. Более того, он взялся за работу в городе, что тоже нарушало их с кредитором уговор. Но уж больно велик был гонорар, отказаться от которого решился бы не каждый. Страхуясь, Кривцов всегда брал весь гонорар вперёд, чтобы «заказчик» из жадности не решил после работы избавиться от самого Кривцова.

— После этой последней работы можно смело выходить на пенсию, и отправляться в тёплые страны, — решил про себя Кривцов, — а мент меня не достанет. Это не в его интересах. Брать меня, ему резона нет. Я же могу и заговорить про дела давно минувших дней. Ему проще меня завалить, но кто это делать будет? Второго такого, как я, найти нелегко. А сами менты, если им не угрожать пистолетом, стрелять не начнут. Кишка тонка, у нас тут не Чикаго тридцатых годов.

Оказавшись в аэропорту, посреди ночи, Кривцов обнаружил, что сегодня он совершил ошибку. Нет! Это не касалось защитных мер, тут все выполнено добросовестно. В последней проруби он утопил даже и ломик с топором, которыми рубил лёд. Все проруби он тщательно засыпал снегом, а его следы уже надёжно замела подоспевшая вовремя метель. Это даже была не ошибка, а казус, недоразумение. Вместе с дипломатом, в котором лежал паспорт и водительские права на имя Карпова Юрия Ивановича, он утопил в загородном пруду и свой кошелек. Никаких особых денег в кошельке не было, и об этом не стоило жалеть. Но вся нелепость ситуации заключалась в том, что он оказался в пятидесяти километрах от города, зимней ночью, без копейки денег и с почти полным отсутствием бензина в баке машины. Помощи ждать не откуда, но и оставаться тут на ночь не хотелось, тем более что Кривцов очень устал и проголодался. В новой квартире, которую он снял две недели назад, и куда уже перевез не хитрые пожитки, было немного денег, но до квартиры еще надо было добраться.

— Надо кого-нибудь подвезти, — подумал Кривцов, — хотя бы на бензин заработать.

Но в столь позднее время самолеты ниоткуда не прилетали, да и метель этому не способствовала. Аэропорт могли и закрыть по погодным условиям. Кроме того, настоящие таксисты рядком выстроившиеся у выхода из аэропорта не оставляли Кривцову никаких шансов.

Метель не унималась, и когда Кривцов уже, было, решил разжиться бензином у какого-нибудь водилы, он увидел приближавшуюся к его автомобилю женщину. У нее был чемодан на колесиках. Недавно приземлился только самолет из Франкфурта, который не столько высаживал в аэропорте пассажиров, сколько дозаправлялся. Кроме как с этим самолетом, женщина никоим образом попасть в аэропорт не смогла бы. Кривцов приободрился. Из Франкфурта нищие не прилетают.

— До города довезете? — спросила женщина.

— Садитесь, — призывно распахнул дверцу Кривцов.

— Сколько вы с меня возьмете?

— Двести, — мужественно выдохнул Кривцов, в два раза понизив известный ему тариф. Рисковать единственным пассажиром в данной ситуации было нельзя.

— Двести чего? Евро?

— Почему евро? Рублей конечно. С чего вы взяли, что евро? Ах, да, вы, наверное, из-за границы прилетели. Нет, у нас все по-прежнему, у нас тут рубли.

— Но у меня только евро. Рублей нет.

— Вы что давно не были на Родине, или вообще иностранка?

— Нет, я не иностранка, только на Родине не была больше года. Командировка затянулась.

— Тогда мы с вами попали в затруднительную ситуацию.

— Почему? — удивилась женщина, — разве за то время пока меня не было, запретили хождение иностранной валюты?

— Нет, слава Богу, не запретили. Но дело в том, что у меня нет никакой валюты, ни нашей, ни чужой, и бензина тоже почти нет. А на заправках берут только рубли.

Женщина призадумалась. Потом, видимо что-то решив, открыла свою сумочку и стала в ней что-то торопливо искать.

— Что вы ищете? — спросил Кривцов.

— Паспорт.

— Зачем вам паспорт?

— В аэропорте есть обменник. Я сейчас поменяю евро, и мы поедем.

— Но вам же проще обратиться к другому таксисту. И без хлопот у него поменять вашу валюту. Зачем вам со мной связываться?

— А как же вы? Вы же в беде, насколько я поняла. Не собираетесь же вы ночевать в аэропорте? Обратиться вам не к кому, а русские в беде своих не бросают. Так, кажется, говорил один из братьев в известном фильме.

— На войне. Он говорил, что русские не бросают своих на войне.

— Да, действительно, но у нас всегда война. Во всяком случае, до моего отъезда было так. И если вы оказались в аэропорте ночью в таком положении, то война видимо еще не кончилась.

Женщина оставила свой чемодан в багажнике Кривцовской «девятки» и быстро пошла в сторону аэропорта. Кривцов сидел в машине и думал, а как бы он поступил в такой ситуации на месте своей пассажирки. Со стыдом он признался себе, что, наверное, не стал бы вникать в проблему и воспользовался другой машиной. Он не успел поразмышлять на предмет того, стала эта женщина такой сердобольной в результате долгого отсутствия на Родине, или была какая-то другая причина ее поведения. Пассажирка вернулась, уселась на заднее сиденье.