Стая - [21]

Услышав подобное, Михаил Юрьевич заметно помрачнел. Он отхлебнул кофе и чуть мягче произнес:

— Почему сразу не сказал?

— А кому хочется в таком признаваться? — Дима с досадой усмехнулся, постепенно вживаясь в свою роль. — Но вообще, я не оправдываться пришел, а хотел извиниться за ту историю.

Несколько минут Михаил Юрьевич молчал, пристально вглядываясь в лицо Димы, словно искал подвоха. Но затем он едва заметно улыбнулся и произнес:

— Извинения приняты.

Глава VII

Катя зашла в спальню для девочек только после полуночи. Она предпочла бы провести на улице всю ночь, если бы Цербер не велел ей возвращаться. То, что происходило с ней вчера, не поддавалось никакому объяснению: Милана, приревновав к ней Олега, с легкостью вычеркнула ее из списка своих подруг и устроила на нее охоту. Алина и Ира, с которыми прежде Катя общалась довольно хорошо, внезапно превратились в язвительных стерв, готовых выдавать тысячу ядовитых острот в минуту.

Джоконда даже не знала, чего она боится больше: Милану или ее влияния на других девушек. Практически каждая стремилась сказать Кате какую-то гадость. Всего за несколько часов Милана умудрилась настроить против неугодной подруги всех: кого-то из девочек запугали, но большинство из них испытывало откровенное удовольствие, получив новый объект для насмешек.

Этим утром Катя проснулась на пятнадцать минут раньше установленного времени, и ее откровенно удивило, что почти все девочки в спальне уже проснулись. Сев на постели, Джоконда скользнула взглядом по помещению, пытаясь понять, что послужило причиной такого раннего подъема.

«Причина» сидела на подоконнике и, искривив губы в насмешливой улыбке, покручивала в пальцах черный маркер. То, что Милана находится не в своей спальне, несколько насторожило Катю. Быть может, подруга поняла, что ошибалась? Или Олег сам наконец опроверг слухи, грязно пущенные им в ту ночь, когда разоблачили «чердак»?

В этот момент Милана громко расхохоталась.

— А что, тебе идет! Шалава, она и в Африке шалава! — весело воскликнула она, и ее смех немедленно подхватили другие девочки. — Полюбуйся на себя, сучка!

Катя заметно побледнела. Она в страхе посмотрела в зеркало, висевшее на стене, и к своему ужасу увидела у себя на лбу надпись, оставленную большими заглавными буквами: «ШЛЮХА».

Смех все усиливался, и Джоконда почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы. Алина и Ира хохотали едва ли не громче всех, и Кате ничего не оставалось, как поскорее выбраться из комнаты и попытаться оттереть надпись. Однако маркер не смывался даже после нескольких намыливаний. Он даже не потускнел. Оставалось только идти в медпункт и просить, чтобы дали спирт.

Девушка в ужасе представила, как пойдет по коридору в таком виде, как будет спускаться на первый этаж и оправдываться перед дежурным врачом. Но еще больше Катя боялась, что в кабинете окажется не Наталья Михайловна, а Айболитка. С Натальей Михайловной хотя бы можно поговорить, и она всегда поймет и поддержит, чего нельзя сказать о ее коллеге. Айболитка наверняка скажет что-то вроде: «Такое просто так не напишут…»

Кате повезло. Когда она постучала в дверь, то, к своему облегчению, услышала мягкий голос Натальи Михайловны. Это была рыжеволосая женщина лет пятидесяти, полная, но при этом удивительно юркая для своей комплекции. Она очень любила детей и искренне сочувствовала каждому, кто лишился своих родителей. Увидев Катю в таком состоянии, женщина поднялась с места и шагнула ей навстречу.

— Кто это сделал, милая? — встревоженно и в то же время ласково спросила она.

Этот вопрос, заданный столь заботливым тоном, подействовал на Катю сильнее, нежели насмешки и оскорбления: девушка почувствовала, как по щекам текут горячие слезы. Разговор с доктором стал для нее своего рода отдушиной. Спирт позволил убрать с кожи следы маркера, и теперь девушка могла выговориться. Она рассказала Наталье Михайловне все, не упоминая имен, и при этом попросила лишь выслушать и не вмешиваться в происходящее.

— Я не хочу прослыть стукачкой, которая бежит жаловаться по любому поводу, — Катя хотела, чтобы Наталья Михайловна верно понимала ее положение. — Я могла уже сто раз рассказать воспитателям, но это не в моих правилах. Я должна разобраться с этим сама.

— Тогда поговори в первую очередь с тем лживым парнем. Пусть он возьмет свои слова обратно, — произнесла доктор. — Если не хочешь говорить с заведующей, не нужно. В этом я тебя прекрасно понимаю. Но и пускать все на самотек тоже нельзя.

Катя отрицательно покачала головой.

— Этот лживый парень — один из самых классных, по мнению здешних обитателей. Как думаете, кому поверят? Ему, самоуверенному и крутому, или мне, замухрышке?

— Ты не замухрышка, Катя. Никогда не говори и не думай о себе плохо. Не можешь достучаться до этого мерзавца, тогда поговори с кем-то из его близких друзей. С тем, кого он может послушать, кого считает авторитетом.

Услышав это, Катя озадаченно посмотрела на Наталью Михайловну. Такая мысль не приходила ей на ум. Но к кому идти? У Ивана сейчас похожая ситуация с Ирой, только наоборот. Рома в любом конфликте предпочитает оставаться в стороне. Диме всегда поддерживает исключительно Олега. А Енот и вовсе похлопает по плечу, а затем будет зубоскалить с вышеперечисленными по поводу того, какая она, Катя, дура. Девушка понятия не имела, кто может повлиять на Койота так сильно, чтобы он отправился к Милане и объяснился с ней.