Стая - [10]

От этой фразы Олег едва не заскрежетал зубами.

— Как можно произнести слово "проставляешь" таким тоном? — прошипел он, обратившись к Диме. — Да я ему сейчас этой кружкой по морде съезжу.

— А потом съездишь до ментовки. Хватит нарываться. Сейчас тебя должен волновать Пуля.

Парни вновь замолчали, не желая озвучивать свои мысли вслух. Если Ивана схватили, он, конечно, не сдаст своих, но неужели ему одному придется отдуваться за идиотскую идею Олега? Настроение было отвратительным. Незнание участи друга теперь казалось страшнее самой погони.

В своем районе Олег и Дима оказались только около трех. Они вышли из бара с большой подвыпившей компанией, на оставшиеся деньги поймали попутку и добрались до круглосуточного магазина, подле которого договорились встретиться. Разумеется, Енота и Цоя они там не обнаружили, зато нашли дерганого парня, сидевшего на ступеньках. Он резко встрепенулся и, нервно рассмеявшись, замахал руками.

— Я думал, вас загребли! — воскликнул Иван, бросаясь навстречу друзьям.

— Мы думали, тебя загребли! — Олег от души хлопнул друга по плечу. — Как тебе удалось свалить?

— Мент не очень прытким оказался. Куда сложнее было не сломать себе башку, гадая, что с вами. Зеркало я пока спрятал, стремно таскать его с собой.

— К черту зеркало. Главное, сами ушли! — продолжал Олег. — Я думал — все, встретимся уже в ментовке, но ты смотри, как получилось…

— Хреново получилось! — не выдержал Дима, прерывая восторженную болтовню своих друзей. Разумеется, он был рад видеть Ивана, но сейчас на эмоции был откровенно скуп. Обнаружив Пулю в целости и сохранности, он переключился на следующую проблему — встречу со сторожем. Наверняка Михаил Юрьевич с него три шкуры спустит.

— Возвращаться надо, пока нам головы не открутили! — мрачно добавил Дима.

— Да мы и так уже опоздали, чего уж теперь паниковать, — отмахнулся Олег. — Наорет он на тебя на час раньше или позже, какая разница.

— Тебе уж точно никакой, потому что орать будут на меня. Я за нас поручился.

— Тебе не пофиг перед кем ты там поручился? Мы — беспризорники. Наше слово ничего не стоит.

Дима задержал на Олеге задумчивый взгляд. В каком-то смысле Койот был прав. Этот мир, обманувший их с самого рождения, почему-то постоянно требовал честности по отношению к себе и упорно швырял в лицо какие-то правила и законы. Кто такой этот Цербер и ему подобные? Никто. Пустое место. Одно дело, когда тебе что-то говорит родной отец, отдавший годы жизни на то, чтобы из тебя что-то получилось. И другое дело, когда от тебя что-то требует какая-то посторонняя тетка, называющая себя воспитателем. Кого она может воспитать и, главное, как, получая за свою работу три копейки и постоянно жалуясь коллегам, что ей не на что кормить собственных детей?

В мире, где человека проще посадить в тюрьму, нежели обеспечить его нормальной работой, очень любили разглагольствовать о чести, достоинстве и порядочности. Но как можно быть честным, будучи в самом низу, когда даже сытые верхушки постоянно врут, с трудом помещаясь в экраны телевизоров?

Небо уже окрасилось алыми всполохами рассвета, когда Олег, Дима и Иван вернулись в интернат. Михаил Юрьевич стоял снаружи, нервно докуривая очередную сигарету. Когда в назначенное время вернулись только Игорь и Рома, мужчину охватила неподдельная тревога. Игорь что-то там пытался брехать на тему того, что они поссорились, мол, Рома и Иван девушку не поделили, но что им мешало вернуться в интернат по отдельности?

Завидев трех парней, двое из которых почему-то были в футболках, сторож еще больше встревожился.

— Где вы шлялись? — процедил он сквозь зубы, в ярости глядя на опоздавших. — Я сказал вам быть к часу! Вы что, сопляки, совсем страх потеряли? Вы мне что обещали?

— Так получилось, Михаил Юрьевич, — осклабился Олег. — Без обид.

— Без обид? Значит так: вы двое пошли вон с глаз моих, а ты, — Цербер указал на Диму, — задержишься на пару минут и объяснишься.

Олег и Иван переглянулись, но спорить со сторожем не стали. Дима остался в вестибюле, стоя напротив злого, как тысяча чертей, Цербера. Парень невольно скрестил руки на груди в защитном жесте и настороженно посмотрел на мужчину.

— Послушайте, Михаил Юрьевич, — тихо произнес он. — Мы все устали, и настроение у всех, мягко говоря, паршивое. Давайте вернемся к этому разговору, когда все успокоятся. Например, в ваше следующее дежурство. Мне жаль, что мы вас подставили, но это было неумышленно.

— Неумышленно? Неумышленно, твою мать? — рявкнул Цербер. — Ты что это, щенок, совсем оборзел? Увидел, что к тебе хорошо относятся, и решил пользоваться этим? Бить вас надо, как собак паршивых, раз вы слов человеческих не понимаете. Что из вас вырастет? Едва отсюда выйдете, сразу в колонию поедете!

— А вам-то какое дело до того, куда мы поедем? — резко ответил Дима. — Вы нам не отец, так что расслабьтесь. Вам же главное работы не лишиться.

— Ну все, парень, ты допрыгался! Клянусь Богом, ты больше не выйдешь из этого здания, пока тебе не исполнится восемнадцать. Может, за это время ты научишься понимать, что такое «держать слово»! Как ты можешь уважать себя после сегодняшнего? Теперь пошел вон с глаз моих!