Стая - [36]

– Ненавижу! – Слезы текли по моему лицу. – Я любил ее, а вы ее убили!

Камень пролетел в воздухе, точно стрела, и ударил водителя в щеку.

– Эй! – рявкнул он.

Сигарета выпала у него изо рта. Казалось, водитель только сейчас меня заметил. Кровь потекла у него по лицу.

В руках у меня больше не осталось камней.

– Я любил ее, – всхлипнул я. – Я любил ее, а вы ее убили!

А затем я помчался за моими псами. В последний раз оглянувшись на церковь, под обломками которой покоились останки Бабули, мы побежали прочь.

Глава 32 Мусорная Гряда

Шли дни, а мы все бежали и бежали. Мы убегали от Города, от людей, от машин, от тела Бабули. Мы бежали мимо высотных домов, и все они были похожи друг на друга. Бежали мимо заброшенных магазинов, мимо битого стекла на тротуаре, мимо груд бутылок, мимо исхудавших псов, мимо мужчин со страшными глазами.

Мы останавливались только для того, чтобы найти еду в мусорных баках. Просить милостыню здесь не имело смысла: некому было подать нам.

Однажды, миновав поросший травой и усыпанный битым стеклом пустырь, мы услышали карканье ворон. Воздух донес до нас странный запах – сладкий, немного гнилостный. И мы пошли на запах.

Перед нами, точно живое, дышащее зловонное чудовище, раскинулась свалка.

По этой груде мусора ползали люди, пытаясь отыскать что-нибудь полезное: старую одежду, щербатую посуду, поцарапанные кастрюли, искореженные металлические прутья. Босая девочка в лохмотьях взвизгнула от восторга, обнаружив в груде мусора голую куклу без рук. Женщина в платке потащила к домику на опушке леса, начинавшегося за свалкой, деревянную балку. Дети прыгали на старых покрышках. Двое мужчин спорили над ржавой тележкой.

– Она моя! – кричал мужчина в полосатой шапке.

– Нет, я ее первым увидел! – возмущался однорукий мужчина.

Мужчина в полосатой шапке ударил однорукого бутылкой по голове.

Мы обошли эту Мусорную Гряду, стараясь держаться поближе к деревьям. Даже щенки молчали, пока мы крались мимо. Там и сям люди сидели вокруг дымящих костров. Я этого не понимал. На улице было тепло, солнце стояло в зените, а люди сидели у огня, передавали друг другу бутылки и смеялись. Тощие запуганные псы жались к кострам. Они поджимали хвосты, показывая, что им страшно и хочется есть.

Ветер поменялся, и дым понесло в нашу сторону. Ушастик чихнул.

Люди у ближайшего костра притихли. Головы повернулись в нашу сторону. Псы у костра зарычали.

– Кто там?

Я медленно вышел из‑за деревьев. Псы – мои псы – прижались ко мне. Я опустил ладонь на спину Дымку. Тихое рычание слетело с его губ.

– Как тебя зовут, мальчик? Ты чей?

– Их, – ответил я.

– Чей?

Я опустил вторую руку на голову Везунчику.

– Псов.

– Ха! – засмеялась беззубая женщина. – Как мальчик может принадлежать стае псов?

– Иди к нам. – Мужчина в длинном плаще махнул мне бутылкой. – Мы о тебе позаботимся.

– И захвати с собой этих жирненьких щеночков, – осклабился другой, облизнувшись, точно волк.

Тощие псы, сидевшие у костра, зарычали громче.

Сердце стучало у меня в груди, приказывая мне бежать. Но ноги отказывались шевелиться.

Беззубая женщина расхохоталась:

– Иди сюда, мальчик. Иди к бабушке.

Сознание приказывало мне бежать, но я окаменел, точно статуя. Может, эта беззубая старуха была ведьмой и наложила на меня страшные чары?

А потом я услышал пронзительный свист. Люди вокруг подхватились на ноги. «Милиция! Бежим!» – кричали они. Птицы, собаки, люди – все бросились врассыпную.

Чары развеялись. Оцепенение спало. Мы с псами бросились прочь от Мусорной Гряды.

Мы бежали, словно спасаясь от пожара, бежали быстрее, чем когда-либо. Мы оставили Мусорную Гряду позади, мы оставили жителей свалки позади. Мы бежали, пока асфальт и битое стекло под нашими ногами не сменились зеленой травой. Узкая тропка привела нас в лес.

Глава 33 Лес

Тропинка вела нас все дальше и дальше в лес. Раньше мне никогда не приходилось слышать такой тишины. Тут раздавался только звук моих шагов да сопение псов – им все нужно было обнюхать, все осмотреть.

Я никогда не думал, что в мире может быть столько деревьев. В моем поселке на Рождество ставили елку, а других деревьев у нас и не было. В Городе деревья росли, закованные в железо и бетон, словно они могли куда-то сбежать со своих мест. Тут же деревья росли, где им вздумается. Листья шелестели, вздыхали, пели на ветру.

А птицы! Ах, эти птицы и их чудная музыка!

Весь оставшийся день и половину следующего мы шагали по тропинкам. Они вели нас на небольшие лужайки, поросшие ярко-желтыми цветами, вели к чистым ручьям, вели к густым зарослям, где ветви деревьев переплетались, не пропуская солнечный свет. Мы пили воду из ручьев и катались в траве. Мы бездельничали, будто трутни, наслаждаясь теплым солнышком. У меня ныло в груди, когда я думал, как Бабуле понравилось бы спать в нагретой солнцем траве.

На второй день Дымок принес мне мертвого зайца. Заяц был крупным, темно-коричневым и удивительно мягким.

– Спасибо, Дымок. – Я погладил еще теплый бок зайца. – Но я не могу это есть. – Я вернул зайца Дымку.

Тот изумленно посмотрел на меня, поднял зайца и опять бросил к моим ногам.

– Нет, – покачал головой я.

Сев, Дымок удивленно уставился на меня. Он смотрел на мои короткие пальцы без когтей, на мой маленький бесполезный нос, на мои тупые и столь же бесполезные зубы.