Стая - [49]

Рук и ног у трупа не было.

Их взору предстали также внутренности мужчины. Сердце, печень и почки отсутствовали; внутри, можно сказать, вообще ничего не было, разве что озерцо крови, которая медленно сочилась через отверстие, располагавшееся на том месте, где некогда находились его гениталии – со стороны могло показаться, будто он мочится кровью. Член они найдут, скорее всего, где-нибудь под столом – если вообще найдут.

Манетти неотрывно смотрел на труп.

– Срань Господня... – только и смог вымолвить он.

Питерс прекрасно понимал, что именно в данную минуту чувствовал шериф. Как же пусто и безнадежно бывает на душе, когда опаздываешь в подобных ситуациях.

– А ведь такой хороший парень был, – проговорил Манетти, покачивая головой. – Матерь Божья...

Питерс не спешил встревать с расспросами.

– Холбэрд, да? – наконец спросил он.

Манетти кивнул.

По лестнице спускался Майлз Харрисон. Повернув за угол и войдя в комнату, он побелел при виде представшего его глазам зрелища.

– Нашел что-нибудь? – спросил Манетти. Было заметно, как он старался перебороть собственные чувства. А потом как-то разом принял деловой вид. Уж своих-то парней он знал отлично.

Судорожно сглотнув. Харрисон заставил себя отвести взгляд от тела.

– Взломана дверь в одну из верхних спален. Там наверняка находился ребенок – повсюду игрушки разбросаны. Окно широко распахнуто, как если бы кто-то выбрался через него наружу или, по крайней мере, собирался сделать это. В соседней комнате стоят чемоданы, всякая парфюмерия, женская одежда. В спальне на первом этаже рядом с двуспальной кроватью стоит плетеная колыбелька. В шкафу женская и мужская одежда.

– Как ты сказал? – перебил его Питерс. – Колыбелька? То есть что, здесь еще и младенец был?

Харрисон посмотрел на него, похоже, подумав о том же, о чем подичал и он сам. Итак, дело приобретало еще более скверный оборот.

– Ане могло так получиться, что в ней раньшележал ребенок?

– Кажется, у них недавно родилась дочь, – спокойно проговорил Манетти. – Несколько месяцев назад.

На Питерса снова навалилась, словно вынырнув откуда-то из глубины мозга, тупая головная боль. А может, она там все это время и находилась, и он лишь сейчас заметил это, только сейчас выпустил ее наружу? Он вздохнул, подумал о фляжке, которая лежала во внутреннем кармане пиджака, но тут же отбросил эту мысль. Может, в спальне где-нибудь найдется аспирин?

– Я сейчас, – сказал он.

Лекарство действительно нашлось, и он взял из пачки три таблетки, когда из комнаты, где остались полицейские, послышался какой-то шум – голоса и звуки поспешных шагов. Питерс высунул голову.

Манетти и Харрисон стояли у распахнутой двери. Со стороны могло показаться, будто они намеревались уходить и оставить его одного.

– Эй, что там у вас? – спросил он.

– Кто-то кричал, – ответил Харрисон, держа револьвер наизготовку. – Там кто-то кричал.

* * *

Клэр увидела свет автомобильных фар, затем мелькание луча фонаря и подумала: «Слава тебе, Господи!»

Ей казалось, что они уже целую вечность сидят на дереве в надежде лишь на то, что Мелисса будет продолжать спать и что мимо них никто не пройдет. И вдруг ночную темень прорезали лучи света, которые принесли с собой надежду на помощь, безопасность и спасение.

Люк тоже заметил свет.

– Все в порядке! —воскликнул он.

Она отнюдь не рассчитывала на то, что полиция станет прочесывать лес, по крайней мере, не сейчас. Раньше рассвета к этой работе нечего было и приступать. Между тем где-то поблизости все еще бродили эти люди.

И с ними Эми. Где-то совсем недалеко от нее. Первым делом надо было все же слезть на землю.

В последнее время она то и дело подвергала сомнению собственные же решения – неизбежное последствие шока от перенесенного развода. Девять лет назад Клэр отважилась на единственное в своей жизни настоящееприключение, в которое двое взрослых людей отправляются всегда вместе – любовь, обязательство, дом, семья; решилась потому, что, как она полагала, достаточно хорошо знала своего партнера. Оказалось, что не знала.

Если уж в таком деле она допустила промашку, то что же дальше-то будет? Уверенность в себе теперь казалась ей чем-то вроде норовистого жеребца – никак не можешь удержать в руках поводья.

Правда, была еще Эми. Символ надежности и уверенности. Двадцать лет их дружбы практически не оставляли места для сомнений в целесообразности перемен.

– Я первая, – сказала Клэр.

Она укутала Мелиссу в шарф; ребенок открыл глаза и улыбнулся. Клэр попыталась ответить девочке тем же. Потом нащупала ногой верхнюю ступеньку лестницы и начала осторожно спускаться.

Глянув наверх, она увидела присевшего на корточки Люка. Мальчик смотрел на мать так, словно был готов в любую секунду протянуть спасительную руку и удержать ее, если она случайно оступится. Легкий ветерок шевелил ее летнее платье.

Взбираясь на дерево, Клэр обратила внимание на то, что на всей лестнице была только одна сомнительная, не вполне надежная ступенька, и именно на ней она сейчас стояла, стараясь для лучшей опоры сдвинуть ноги поближе к тому месту, где планка была прибита парой гвоздей к остову лестницы. Нахмурив брови и широко раскрыв глаза, Мелисса с серьезным видом рассматривала ее подбородок. Ступенька скрипнула под ногой – скрипнула, но выдержала.