Ставка на темную лошадку - [5]

– Удружил, нечего сказать! – капризно надула губы Уитни, подошла к Каллену, довольно холодно поцеловала его в щеку. – Я сбилась с ног, готовясь тебя встретить. Купила платье, какое мне хотелось, убедила Стефано, что, если он приедет ко мне и приведет в порядок мои волосы, с его салоном ничего не случится. И вот, пожалуйста! Появляешься ты и все портишь…

Каллен наконец смог оценить юмор ситуации и отдать должное выдержке Уитни, явно считавшей лучшим способом защиты – нападение. Подумать только, он застает ее в объятиях мужчины, а она умудряется сделать виноватым его!

– Извини, Уитни! – ответил Каллен, стараясь сохранять серьезный вид: Уитни не выносила шуток в свой адрес. – Мне только хотелось тебя удивить и обрадовать.

– Обрадовать? Таким скоропалительным приездом? Можно подумать, ты подарил мне браслет с бриллиантами или кольцо.

– Ну, кольцо у меня тоже есть. – На этот раз Каллен не мог сдержать улыбку.

– Это понятно, – вдруг произнес Ноэль Бомон, очевидно, решив наконец обратить на себя их внимание, – но вот будет ли у тебя шанс это кольцо пустить в ход?

Если Каллену и удалось вернуть себе приподнятое настроение, то в этот момент радостных чувств в нем сильно поубавилось. Он одарил Ноэля одним из тех выразительных взглядов, которыми ему неизменно удавалось приводить в чувство даже самых несговорчивых клиентов, но он зря старался. На Бомона его испепеляющий взгляд не произвел ровно никакого впечатления. Он лучезарно улыбнулся и как ни в чем не бывало поцеловал руку Уитни.

– Ты вторгся в чужие владения, Бомон, – процедил сквозь зубы Каллен, чувствуя, как неприязнь к французу перерастает в жгучую ненависть.

– Неужели? А мне показалось, что место владельца вакантно, – откликнулся Ноэль.

– И напрасно. – Каллен решительно шагнул к ним и взял Уитни под руку. – Пришел конец твоему благоденствию, придется тебе с этим смириться.

– А уж это решать несравненной Уитни, мой друг, – неотразимо улыбнулся Бомон. – Разве не так?

– Именно так, – подтвердила Уитни.

– Это что, бунт на корабле? – Каллен по-хозяйски привлек ее к себе и заглянул в широко раскрытые глаза. – Дорогая, зачем он нам в конце плавания?

– Что вы себе позволяете, Каллен Маккензи?! – начала Уитни, но он не дал ей договорить.

– Оставь, Уитни, я же приехал, – тихо проговорил он и поцеловал ее долгим, страстным поцелуем, вложив в него всю тоску, терзавшую его эти долгие месяцы разлуки с любимой женщиной.

Все девять месяцев в Гонконге не было дня, чтобы Каллен не мечтал об этой минуте. Манящее тепло ее податливого тела пьянило его; он отметил, что Уитни с готовностью откликнулась на его поцелуй, и почувствовал себя на седьмом небе. Каллен твердо решил, что никому не уступит женщину, которую он сжимал в своих объятиях. И никакой француз со всем его обаянием не сможет нарушить его планы.

– Каллен приехал! – услышал он радостный возглас и, обернувшись, увидел на пороге комнаты Лорел Маккензи.

С неохотой выпустив из рук свое сокровище, Каллен обнял мать – крепко, до хруста костей, как она любила.

– Чур, не кричать! – весело приговаривал он.

– Я мать и сама решаю, когда мне кричать или плакать, – ответила Лорел, смахивая со щеки предательскую слезинку.

Чтобы взглянуть на своего рослого сына, ей пришлось отступить назад и даже слегка откинуть голову. На протяжении многих лет Лорел жила заботами о семье, милом ее сердцу саде и чистокровных лошадях, которыми славилось их ранчо. У нее не оставалось времени, да и не было особого желания изнурять себя диетами и гимнастиками, поэтому при своем небольшом росте она была немного полновата. Однако при этом Лорел на слабость здоровья не жаловалась и так стиснула в объятиях сына, что у него чуть не хрустнули ребра.

– Как я рада, что ты приехал! – воскликнула она. – Ты выглядишь просто отлично!

– Спасибо, – с трудом выдохнул Каллен, – то же самое могу сказать и о тебе.

– И как хорошо, что наша милая Уитни здесь оказалась, – улыбаясь, затараторила Лорел. – Все сложилось очень удачно.

– Для кого как, – заметил Каллен, бросив выразительный взгляд в сторону Ноэля Бомона.

– Ну неужели ты станешь ревновать Уитни к Ноэлю? – пожурила сына Лорел. – Ведь он же для нас как член семьи.

– Мадам! – с жаром воскликнул француз. – Ваши слова тронули меня до глубины души.

– Если ты его усыновишь, я утоплюсь в нашем озере, – шутливо пригрозил Каллен, глядя в карие глаза матери.

Лорел рассмеялась, и в это время в гостиной появился глава семейства.

– Значит, Уильямсу не померещилось, – объявил Кинан Маккензи.

Он стоял на пороге, сунув руки в карманы, и, улыбаясь, смотрел на сына. Однако взгляд его синих глаз был таким пристальным и оценивающим, что от него невольно хотелось укрыться.

– Привет, папа. – Каллен протянул руку отцу. – Вот свалился как снег на голову.

Всякий раз при встрече с отцом у него возникало ощущение, что тот проверяет его на степень зрелости. Но он бы не мог точно сказать, в чем заключалась эта проверка.

– Добро пожаловать домой, сынок. – Кинан порывисто обнял сына и усмехнулся: – По твоей милости у меня весь день кувырком.

– Но неужели я того не стою?

– Разумеется, стоишь. Как и всякий из рода Маккензи, – рассмеялся Кинан.