Ставка - [2]

Сердце человека, казалось, перестало биться. Оцепенев, он с ужасом рассматривал дыру и обгрызенный сухарь. Потом лихорадочно принялся считать. Сухарей должно было быть девятнадцать. Осталось только шестнадцать да еще наполовину съеденный кусок. У него отняли более недели существования.

Конечно же, он не верил, что его подберут. Остров был маленьким пятнышком в пустыне океана. Может, даже не обозначенным на картах. Он не знал этого в точности. Если и обозначен, корабли, вероятно, обходили его стороной из-за опасностей, которые он представлял для судоходства. Но инстинкт, привязывающий к жизни, чересчур силен, чтобы выслушивать возражения. Руки человека тряслись. Он осторожно распутал клубок имевшихся веревок. Перехватил дыру и затянул ее. Он распределял свои запасы таким образом, чтобы поддержать жизнь в течение определенного числа дней. Он не мог решиться вычеркнуть из них хотя бы час. Поскольку у него отняли часть провизии, он должен уменьшить порции, чтобы компенсировать кражу. Так он и сделал.

Со скрупулезной тщательностью жевал он кусочек сухаря, составляющий дневную норму. Он растягивал его надолго. Вглядывался в горизонт ослепленными красными глазами. Ему постоянно хотелось есть. Ночью голод отзывался резью в желудке. Когда он взбирался на скользкую груду отполированных волнами скал, ноги держали с трудом, но он упорствовал. Он всматривался в море до вечера. Ничего не заметил. С наступлением ночи выпил несколько разрешенных себе глотков воды. Связав обрывки веревок, подвесил мешочек на палке.

На следующее утро мешок валялся внизу. Крыса перегрызла веревку. Оставалось всего двенадцать сухарей. Обнаружив следы муки на камне в двух ярдах от мешка, он догадался, что крыса утащила один сухарь с собой.

Теперь человек уже знал ненависть. Вне себя от ярости, он обшарил каждую пядь острова. Это было не трудно. Сто пятьдесят футов в одном направлении. Около сорока пяти в другом. Спрятаться негде. Правда, несколько расщелин и трещин в камнях позволяли крысе затаиться на время поисков. Человек нашел место, усыпанное крошками, где крыса за один раз съела порцию, которую он предназначал себе на три дня. Также он понял, каким образом крыса утоляет жажду. Даже сейчас дно расщелины было влажным. Вероятно, в течение ночи влага накапливалась, и крыса ее вылизывала. Для крысы было достаточно, но человеку этим не напиться.

Однако саму крысу он не обнаружил. Ему даже не удалось ее заметить. Он ненавидел ее с такой неистовой силой, что эта ненависть превосходила всякую человеческую ненависть вообще.

Ночью ему мешала уснуть ярость. Рядом с собой он положил кусок доски, чтобы воспользоваться им как дубиной. Мешок с сухарями выступал приманкой, и он принялся поджидать. Солнце зашло. Необъятная голубая чаша стала темной, зажглись звезды, чтобы дурным, недобрым взглядом следить за ним. От злобы у него тряслись руки. Море вздыхало и бурлило в рифах. Переполненный ненавистью, человек ждал.

Но он был слишком слаб. Внезапно он очнулся. Дубинка, которую он держал наготове, выскочив из руки, ударилась о камень. Шум разбудил его. Он услышал мелкие торопливо удаляющиеся шаги. Это убегала крыса. Мешочек находился, по крайней мере, в двух футах от того места, куда он его положил. Крыса пыталась утащить его в свое укрытие.

Человек издал гневный нечленораздельный вопль. Теперь он понимал, что если они оба продолжат жить на острове, он всегда будет представлять собой добычу для подстерегающей крысы. Таков инстинкт крыс. Со своей стороны, он при встрече постарается убить ее. Таков инстинкт людей. Но здесь, на пустынном острове, столкновение инстинктов неизбежно. Оно становится смертельным. Крыса и человек не могут жить на острове вместе. Если человек будет жить, крыса умрет. Если человек умрет, шансы крысы на выживание автоматически увеличатся.

Но человек был чересчур слаб, чтобы мыслить ясно. Он нашел скалу с углублением. Положил туда мешочек с сухарями и лег вплотную к подножию. Его тело закрывало доступ к оставшейся пище. Крыса сможет добраться до сухарей, только прогрызя предварительно его насквозь. И все равно человек спал неспокойно, даже во сне его мучила неотступная мысль. Крыса должна умереть, или же он должен…

Утром, несколько часов подряд, человек разжевывал маленький кусочек сухаря, свою дневную порцию. Он долго наслаждался его вкусом. Жара обрушилась на него. Задыхаясь, он следил за неподвижным горизонтом. Он постоянно смачивал тело, брызгая на себя морской водой, чтобы меньше хотелось пить. Но он уже страдал от жажды нестерпимо. Ближе к наступающей ночи, он увидел крысу. Она плыла к скале, торчащей из моря ярдах в десяти от острова. Скала была не более пяти футов ширины и высоты.

Крыса достигла ее основания. Вплавь обогнула, выискивая место, где можно зацепиться когтями. Со страстной ненавистью человек неотрывно следил за ней, пока она не скрылась. Тогда он приблизился к берегу. Он слышал, как когти невидимого грызуна скребут камень. Затем на верхушке скалы показалась заостренная морда. Крыса что-то вынюхивала. Внезапно она остановилась и замерла совершенно неподвижно. Она начала есть. И человек учуял запах тухлятины. Может, дохлая рыба, выброшенная волной. Может, чайка или крачка, недавно умершие. Что бы то ни было, но крыса это ела.