Сегодня имена Азимова и Кларка, Саймака и Буля, Брэдбери и Шекли знакомы читателю не менее, чем имена Александра Беляева или Александра Грина. Но ведь для того, чтобы это случилось, нужно было эти книги, этих авторов найти, перевести, убедить руководство издательства, которое полагало, что если уж печатать фантастику, то только "научно-популярную", доказать, что высокая литература не помешает ученым читателям размышлять о прогрессе.
Шестидесятые годы заложили такой прочный фундамент для последующего развития советской фантастики, что даже в годы распространения на все сферы духовной жизни застоя и явной немилости к фантастике вернуться к прежнему изоляционизму уже не удалось. Правда, редакцию "Молодой гвардии" разогнали, сменив С. Жемайтиса на Ю. Медведева и уволив всех старых редакторов. Но издательство "Мир" выжило. Правда, последующий упадок коснулся и его, но, к счастью, коснулся в основном в количественном отношении. Число толстеньких, скромно изданных книг "ЗФ" резко сократилось, требования к "популярности" ужесточились. И порой просто диву даешься, как смогли редакторы "Мира" продолжать свое благородное дело.
Новый расцвет научной фантастики в издательстве "Мир" наступил в конце 80-х годов…"
На этом я прерываю цитирование будущей статьи. Последняя фраза вызывает у меня сомнение, правильно ли я ее прочел.
В этом году наступил, был скромно отмечен в печати и прошел славный юбилей — сотый том в серии "Зарубежная фантастика". Положение дел в издании зарубежной (и отечественной) фантастики в стране улучшилось. Теперь ее выпускают многие издательства, и далее, если идеи хозрасчета будут торжествовать, издания эти еще более расширятся. Но что касается лидера по этой части — "Мира", все не так просто. И тут есть несколько объективных факторов. Во-первых, ограниченность бумажных фондов заставляет советских ученых, заинтересованных в том, чтобы в издательстве выходило как можно больше современных переводных книг по всем отраслям науки, оказывать понятное и объяснимое давление на издательство с тем, чтобы оно сократило издание популярной и художественной литературы, — голод на информацию испытывают и генетики, и электронщики, и геофизики. И первой жертвой в этих требованиях оказывается, конечно, фантастика, которая попадает в одну рубрику с кулинарией и собаководством. Во-вторых, и в самом издательстве существует вполне объяснимое мнение: раз уж издавать фантастику, то такую, которая бы соответствовала марке "научного" издательства. Вот редакции и приходится, чтобы "соответствовать", идти на издание тематических сборников "математических", "астрономических" и т. д., что не всегда хорошо, потому что собирание такого сборника требует дополнительных усилий, привлечения порой случайных людей, которые приносят переводы "по теме". Да и требования художественные начинают отходить на второй план. К тому же (а это, в-третьих) планируются книги писателей тех стран, где фантастика никогда не была развита. Наконец, сказываются и финансовые соображения: ведь за произведения, вышедшие после 1973 года, мы должны платить в западной валюте. В таких случаях редакции предлагается обойтись книгой тридцатилетней давности… Так что проблем много, и проблем достаточно серьезных. Без их учета совершенно недопустимо обвинять "Мир" в том, что он уступает свои позиции, как это сделал в ряде своих статей в "Литературной России" и "Литературном обозрении" критик Вл. Львов, который с непонятным для меня озлоблением придирался к последним книгам из серии "Зарубежная фантастика", отыскивая в них переводческие огрехи и утверждая, что эти книги не представляют собой достойного чтения.
Мне хотелось бы, присоединившись к поздравлениям в честь выхода сотой книги издательства "Мир" в серии "Зарубежная фантастика", осознать это явление в историческом плане. Мне хотелось вспомнить о том, сколь много сделала эта серия для развития советской фантастики и становления сотен тысяч ученых в нашей стране. И мне очень бы хотелось, чтобы те мои уважаемые коллегии-ученые, которые ратуют за дальнейшее сокращение изданий в серии, вспомнили о том, как сами были моложе и любознательнее и сами охотились за новым переводом Азимова или Кларка, вспомнили, какие мысли и идеи генерировались в их умах в те дни. Зачем же лишать этого своих молодых коллег?
Так что я очень надеюсь, что последняя фраза "статьи из будущего": "Новый расцвет научной фантастики в издательстве "Мир" наступил в конце 80-х годов" — прочитана мною верно.
