Статистическое описание Китайской империи - [3]
Статьи Н. Я. Бичурина сразу привлекли внимание литературных критиков, которые отмечали обстоятельный характер его суждений о Китае и исчерпывающую полноту сообщаемых им сведений об этой стране. В рецензии, опубликованной в «Московской телеграфе» (1828, No9) в связи с появлением статьи Бичурина «Ответы на вопросы» в виде отдельной брошюры, по этому поводу говорилось: «Имя отца Иакинфа, жившего много лет в Китае, превосходно знающего Китай, язык и литературу китайскую, уже известно просвещенным читателям. В «Северном архиве» помещено было несколько его статей о Китае. Сии статьи, а между ними особенно дополнения к ответам г-на Крузенштерна должны почесть истинными драгоценностями».
Указывая на огромную «несоразмерность в чтении книг легких и книг касательно различных наук и знаний» в России, автор рецензии полагал, что такими трудами, как статьи Бичурина, можно приобщить широкие слои россиян к чтению научной литературы, основанной на конкретном материале. Приветствуя первые шаги русского востоковеда в распространении точных знаний о Китае, рецензент от имени читателей выражал ему благодарность за то, что он решился издавать свои сочинения о Китае, «следственно, употребить для пользы наук и [10] чести отечества необыкновенные сведения свои о стране замечательной, мало известной и доныне, по большей части дурно и неверно описываемой» (Московский телеграф. 1828, год 21. No 8. С. 115—118.).
В 1828 г. вышли в свет две книги Н. Я. Бичурина «Описание Тибета в нынешнем его состоянии» и «Записки о Монголии». Основанные на китайских источниках, а также личных наблюдениях, они были тепло встречены русской литературной критикой. «Описание Тибета» представляло собой перевод китайского историко-географического сочинения «Вэй-цзан туши», предисловие к которому написал Лу Хуа-чжу в 57-м году правления Цянь-лун (1792 г.). Построенное на разнообразных сведениях, взятых из различных источников, это сочинение содержало богатую информацию о регионе, к которому во 2-й половине XVIII в. было приковано внимание цинского двора, стремившегося усилить там свой политический контроль.
Принимая во внимание слабую изученность Тибета не только в России, но и в Западной Европе, известный литератор и востоковед О. И. Сенковский в рецензии, опубликованной в «Северной пчеле» (1828. No 72. С. 75—78), подчеркивал, что этот труд делает честь не только русской, но и мировой литературе. При этом он выражал надежду на издание Бичуриным новых материалов по истории и географии Азии, извлекаемых им из многотрудных китайских источников «с толиким тщанием и разборчивостью».
Уже в следующем 1829 г. «Описание Тибета» было переведено в Париже Ю. Клапротом, снабдившим свой перевод примечаниями, содержавшими мелкие критические замечания в адрес русского китаеведа (Критические суждения по поводу «Описания Тибета» можно найти и у известного китаеведа и дипломата К. А. Скачкова в его черновой статье о трудах основоположника русского китаеведения. В отличие от Ю. Клапрота он более высоко оценивал перевод, хотя и высказывал критические замечания относительно его стиля, на что указывал и О. И. Сенковский. «Перевод, — писал К. А. Скачков, — отличается замечательной точностью, но, слишком держась подлинника, переводчик довольно часто заставляет себя говорить буквально словами самого автора, что слишком вредит его слогу и самой ясности мысли». Касаясь комментаторской части работы Бичурина, Скачков подчеркивал: «Нельзя не благодарить переводчика за множество объяснений, сделанных им в сносках, свидетельствующих об его глубоком знакомстве с Китаем». (См: РГБ. ф. 273. Картон 10. Ед. хр. 9.) Особенно полезными при комментировании перевода, по мнению К. А. Скачкова, оказались сведения, полученные Бичуриным в Пекине от приезжавших туда тибетцев и от бывших в Тибете китайцев.).
Важным шагом в становлении Н. Я. Бичурина как монголоведа явилась его книга «Записки о Монголии». В основу ее легли как [11] материалы личных наблюдений, так и сведения из китайских источников. О том, как произошло знакомство будущего ученого с Монголией, вошедшей в состав Цинской империи в 1690 г., можно видеть из предисловия к его книге. Получив в 1807 г. указ о назначении главой Пекинской духовной миссии и желая как можно ближе познакомиться с Монголией и Китаем, куда он должен был отправиться впервые, Бичурин решил записывать все увиденное и услышанное им во время путешествия. «Согласно предначертанному плану, — рассказывал он, — был составлен мною дневник путешествия в Пекин, но по прошествии нескольких лет, когда я получил уже небольшое сведение в китайском языке, открыл много погрешностей в сих записках, посему принужден был исключить замечания, основанные на известиях не весьма верных или на предположениях весьма смелых... В продолжении последних 8 лет моего пребывания в Пекине я приобрел о Монголии довольно сведений, почерпнутых частию из истории китайской, частично из обращения с коренными жителями той страны. Сие самое и побудило меня оставить прежний мой дневник, а вместо оного по возвращении в Россию изложить означенные сведения в виде сих кратких записок» (Записки о Монголии, сочиненные монахом Иакинфом. Спб., 1828. Т. 1. С. V—VI.).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Текст воспроизведен по изданию: Н. Я. Бичурин. Статистическое описание Китайской империи. М. Восточный дом. 2002.
«25-го Мая въ 5 часовъ вечера я разпростился съ Иркутскомъ. По дорогѣ къ Байкалу, называемой Заморскою, минуя городскую заставу, немедленно подымаешься на Крестовскую гору, облегающую Иркутскъ съ южной стороны. Кладбище съ тремя каменными церквами, разположенное по сей горѣ надъ самымъ городомъ, представляетъ очень хорошій видъ. Возвышенности отъ кладбища далѣе на югъ покрыты густымъ мѣлкимъ березникомъ и соснякомъ, отъ чего весною и осенью много бываетъ сырости и мокрединъ. При небольшомъ трудѣ, можно бы сіи мѣста превратить въ поля или луга, и въ обоихъ случаяхъ городъ много выигралъ бы, получивъ здоровое и красивое мѣстоположеніе съ сей стороны.
Текст воспроизведен по изданию: Н. Я. Бичурин (Иакинф). Ради вечной памяти. Чебоксары. Чувашское книжное издательство. 1991.
Никита Бичурин, в монашестве отец Иакинф, был выдающимся русским синологом, первым, чьи труды в области китаеведения получили международное признание. Он четырнадцать лет провел в Пекине в качестве руководителя Русской духовной миссии, где погрузился в изучение многовековой китайской цивилизации и уклада жизни империи. Благодаря его научной и литературной деятельности россияне впервые подробно познакомились с уникальной культурой Китая, узнали традиции и обычаи этого закрытого для европейцев государства.«Эта книга является систематическим изложением описания китайского государства как социального института и, будучи написанной языком простым, ясным и доступным, при этом точна в фактах и изображении общей картины жизни китайского народонаселения».(Бронислав Виногродский)
Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.
Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире.
В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».
Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.
В монографии рассматриваются произведения французских хронистов XIV в., в творчестве которых отразились взгляды различных социальных группировок. Автор исследует три основных направления во французской историографии XIV в., определяемых интересами дворянства, городского патрициата и крестьянско-плебейских масс. Исследование основано на хрониках, а также на обширном документальном материале, произведениях поэзии и т. д. В книгу включены многочисленные отрывки из наиболее крупных французских хроник.