Статист - [22]

— Свят… свят. Быстро, однако, — перекрестился, надел, отряхнув, шляпу и шагнул в лифт.

* * *

— Эдик… Эдичка, — прошептала Вика, допивая чай с вареньем.

Открыв косметичку, приступила к священному обряду макияжа. Закончив, посмотрела в зеркало: «Хороша подруга Маша, да не ваша…». Открыла шкаф: платье… туфли.… Скинув халат, быстро переоделась. У подъезда просигналила машина. Выключив музыкальный центр и, закрыв на два замка дверь, Вика выбежала из квартиры.

— Вика, Вика… — у двери стоял сосед Павел. — Куда торопишься? Мы же сегодня вечером собирались пойти на концерт. Я и билеты купил…

— Извини Павлуша, не получится. Эскизы должна показать заказчику. А это сам понимаешь дело щекотливое, затянется до ночи как обычно. Он уже и машину прислал. В другой раз… — Вика чмокнула опешившего Павла в щеку и скрылась в лифте.

Отыскав свободный столик в уютном кафе, сняла солнцезащитные очки и, листая меню, стала ожидать Эдуарда.

— Что будете заказывать? — спросил подошедший официант.

— Кофе, пожалуйста, без сахара и апельсиновый сок со льдом.

— И бутылку шампанского для моей дамы, — подвигая со скрежетом металлический стул, вытер обильный пот с лица Эдик.

— Ты как всегда обворожительна, детка. Целую прекрасные ручки.

— А ты, Эд в своем репертуаре, — опаздываешь ровно на одиннадцать минут.

— Что делать Вика, привычка банкира, — не спеши, а то успеешь, — хмыкнул Эдик. Давай показывай эскизы.

Вика передала папку. Ивановский внимательно оценивая каждый рисунок, раскладывал их на столе словно пасьянс.

— Да, да,… это как раз то, что нужно. Молодец,… умница….

А вот этот мне не очень, а ты как сама считаешь? Я же просил тебя в прошлый раз, просил, помнишь? Ну, нарисуй им хотя бы какие — то лица. Почему все женщины на твоих картинах безликие?

— Это не комментируется Эдик. Или тебя устраивают мои эскизы, и я начинаю оформлять журнал, или… ищи себе другого художника, — покладистого, талантливого без собственного мнения… — закурила Вика.

— Хорошо, хорошо, не волнуйся, будь, по-твоему.

Вот эти держи, а остальные я захвачу с собой, покажу другим членам коллегии, — сказал Эдуард, протягивая Вике несколько листов с эскизами.

— Созвонимся через пару дней, и не огорчай меня, пожалуйста, не затягивай с рисунками. А сейчас извини, дела, дела… Водитель тебя отвезет, сиди, отдыхай…

Допив кофе и сок, Вика направилась к выходу. В одной руке папка с эскизами, в другой очки. Посмотрев на машину, неожиданно столкнулась с незнакомым мужчиной средних лет. Папка упала,… ветер подхватил эскизы, они как белые голубки затрепетали в турбулентных потоках теплого воздуха и понеслись под столики кафе, под ноги прохожих.

Извиняясь перед Викой за неловкость, мужчина начал быстро собирать рисунки. Дорогой темно — коричневый костюм, загорелая кожа, темные с проседью волосы, стройный, на вид лет 45–50, — автоматически отмечала Вика, глядя, как ловко владелец этих достоинств, справляется с порхающими перед его лицом эскизами.

— Пожалуй, все? — улыбнулся, посмотрев на нее, незнакомец.

— Да, спасибо. Сама виновата, засмотрелась. Прошу прощения. Вот и на ногу вам наступила каблуком… Больно наверное?

— Больно? Нет, нет, что Вы.

Они стояли несколько минут у выхода из кафе, извиняясь, посматривая друг на друга.

Первым спохватился мужчина: «Послушайте, наверное, со стороны на нас смешно смотреть. В качестве компенсации за нанесенный ущерб, — посмотрел на ушибленную ногу, — я готов довести вас до дома, или куда будет угодно».

— Машина у меня есть, вон поджидает, — кивнула Вика на серебряный «Мерседес» Эдика. А впрочем,… почему бы и нет? Я согласна.

— Кирилл, — представился мужчина, придерживая девушку под локоть, и вынул из кармана пиджака ключи от автомобиля.

— Вика, — ответила девушка, оценивая крепость его руки.

Черный джип «Судзуки» отъехал от стоянки. Вика махнула на прощание водителю, выскочившему из «Мерседеса». Звук сигнала… и они скрылись за поворотом.

— Какой план? Покатаемся по городу или…? — спросил Кирилл. Вика помолчав, ответила: — Или,… слишком жарко, поехали сразу домой, и назвала адрес.

Узкая лента трассы извивалась вдоль набережной. Сгущались сумерки. Кирилл включил габаритные огни, щелкнул пальцем по кнопке магнитофона. Из колонок полились ритмичные звуки — болеро Равеля, щелканье кастаньет, барабаны… Вика опустила до отказа дымчатое стекло, откинулась на сиденье. Длинные волосы тормошил ласковый ветер.

— Вика позволите взглянуть на рисунки? — нарушил затянувшуюся паузу Кирилл.

— Да конечно, мне будет интересно узнать ваше мнение, только сильно не ругайте, договорились?

Здесь, пожалуйста, тормозните, — произнесла девушка и достала из папки несколько рисунков.

Кирилл остановил машину возле небольшого трехэтажного дома, стены которого были окрашены в желтый цвет. Красная черепичная крыша… антенны… в окнах свет.

Приглушив звук музыки, стал внимательно рассматривать эскизы. Степные курганы, низко гнется к земле на ветру ковыль, дождевые сизые тучи, обнаженная всадница припала к голове скакуна. Волосы девушки переплелись с лошадиной гривой, из под копыт искры, пыль столбом, в небе вместо солнца — два женских глаза. Повторяющийся сюжет на всех листках, отдельно крупно нарисованы лошадиные головы, круп животного, волосы всадницы, ее высокая грудь, длинные пальцы, обхватившие шею лошади.