Статист - [2]
Кирилл молча выпил коньяк, поморщился, закусил бутербродом с черной икрой. Подумав, ответил:
— Спасибо, друг. Буду иметь в виду твое предложение на будущее. Дай адресок, если не секрет. А пока знаешь, втянулся уже, помогу матушке — Отчизне. Нравится.
— Коль нравится, так что ж от себя бежать. Бежать не стоит. Дело твое молодое. Хотя может, и изменишь мнение. Это часто так бывает, поверь. Кого у нас там, в тайге нет. Артисты, инженеры, военные. Да, да, и военные есть, причем не мало. Конечно, и зеки присутствуют. Но соблюдают порядок, все чин, чином. Иначе нельзя, сгинешь, даже эха не останется. — Продолжал бородач, поглядывая в задымленный зал, в лицо Кирилла.
— Вот держи адресок. Если что, пиши. Меня Иваном величают. Иван Рябов или Рябой. А тебя как?
— Кириллом мать с отцом назвали. Можно Кир.
— Кир, — хмыкнул бородач. Хорошее имя. Качественное и рациональное.
— Вот — вот, так меня одна подруга и зовет. Говорит: «Ты у меня Поздняков, качественный и рациональный». Ну, Иван, спасибо за угощение, за адрес и доверие. Пойду спать. Притомился малость. Да и шумно здесь.
— Будь здоров, Кир. Я еще посижу. Мне шум и гвалт в радость. Намолчался там в ямах. Лопатой да киркой маши, кричи, вой, все равно кроме медведей никто не услышит.
Пожав крепкую ладонь Рябова, Кирилл аккуратно сложил салфетку с адресом Ивана и положил в бумажник.
Вернувшись в гостиницу, прошел мимо дремавшей дежурной по этажу, отдернул занавес в холле и в полумраке, увидев свою раскладушку сел. Та, сложилась пополам, ударила по голове. Кирилл, чертыхаясь, поднялся. Раздался смех, показалась голова из одеяла, сверкнули золотом зубные коронки. Кирилл понял, что это соседи решили подшутить над ним и сдвинули ножки раскладушки так, чтобы она сложилась под ним.
— Вот черти!
— Семен! — Протянул волосатую руку сосед. — Куда летим?
— Да пошел ты. Что не спится? Шутки шутишь? — потер ушибленную голову Кирилл.
— Скучно. Бессонница. Не обижайся зазря, товарищ. Я из Одессы — картавя, ответил сосед.
— А… Все ясно. Спокойной ночи. — Плюхнулся Кирилл на подушку и моментально захрапел.
— Вот и этот в храп. Не поговорить, не посмеяться — остался недовольным одессит. Достал из пакетика поролоновые вкладыши, аккуратно воткнул в уши и уставился, в темный потолок, бормоча под нос: — Скоро рассвет, а Германа все нет и нет…
Рано утром Кирилла разбудил луч света. Проснувшись, с трудом помнил, что снилось. Но отчетливо осознавал, — пора бриться, пить кофе и собираться в полет.
Достал электробритву, кипятильник, пакетик с черным кофе.
Из графина плеснул теплой воды в стакан, включил кипятильник в розетку, подождал, пока забулькают пузыри, высыпал кофе, сахар и стал елозить бритвой по щекам.
Соседи стали потихоньку просыпаться и собирать постели. Электрошнур бритвы задевал за лицо одессита. Тот морщился, водил носом, но не просыпался. Наконец открыл один глаз: «Я еще здесь?»
— Нет, ты уже в Израиле, — ответил Кирилл.
— Да? Вот, как славно! А я, то думаю, отчего, так славненько спалось? Кофейком пахнет. Благодать. Дай хлебнуть?
— Щас… Разогнался. — Кирилл нахлобучил на голову соседа подушку. Пару раз тихонько пристукнул. — Спи, отдыхай, Одесса, — собрал вещи, и на ходу отпивая кофе, вышел из холла.
Полет прошел штатно. Пристегните ремни, взлет, посадка…
Рига встретила Позднякова прохладной погодой. Усевшись в электричке к окну, под стук колесных пар на рельсовых стыках, он созерцал незнакомые пейзажи. Заливные луга, телеграфные столбы мелькали быстро и нескучно. Машинист объявлял на латышском языке остановки. Народу в поезде было мало. Сезон отпусков только начинался. Выйдя на перрон станции, Поздняков по указателю пошел в сторону санатория.
Архитектура поселка удивляла готическим стилем. Остроносые шпили деревянных зданий, венчали флюгеры с фигурками людей и животных. Крыши аккуратно уложены красной черепицей. В окнах горшочки с цветами и ажурные занавески. Надписи на магазинах, названия улиц — на английском и латышском языках. Русская речь звучала редко и отчего — то резала слух, не вписываясь в колорит пейзажа.
Кирилл заметил идущего впереди высокого молодого человека с огромной сумкой, а ля «смерть носильщику» в руке. Обогнал и, заглянув в лицо, поздоровавшись, спросил, не по пути ли им.
Выяснилось, что да, по пути. Молодые люди зашагали дальше, продолжая знакомиться на ходу.
— Тяжелый багаж? — спросил, Кирилл.
— Ордена и медали. Как нацеплю, все местные дамы — мои. — Ответил, смеясь, Владимир Кунец.
— Где служишь?
— Тихоокеанский… Большой противолодочный корабль. А ты?
— Северный. Морпех.
— О! Уважаю… Будем дружить.
— Давай.
— А вот и наша хижина, — обрадовался Кирилл, увидев табличку с надписью: «Санаторий МО» на больших кованых воротах.
Сдав путевки в регистратуру, Кирилл и Владимир прошли по деревянной крутой лестнице на третий этаж лечебного корпуса.
— Смотри, какая милашка, — подмигнул Кунец Позднякову.
Им навстречу шла девушка в медицинском халате.
— Стоп, стоп… Место занято, — раздался голос сидевшего в кресле парня. Мрачно посмотрев на новеньких, тот поднялся, обнял за талию девушку, пытаясь увлечь за угол коридора.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Близнецы Фил и Диана и их мать Глэсс приехали из-за океана и поселились в доставшееся им по наследству поместье Визибл. Они – предмет обсуждения и осуждения всей округи. Причин – море: сейчас Глэсс всего тридцать четыре, а её детям – по семнадцать; Фил долгое время дружил со странным мальчишкой со взглядом серийного убийцы; Диана однажды ранила в руку местного хулигана по кличке Обломок, да ещё как – стрелой, выпущенной из лука! Но постепенно Фил понимает: у каждого жителя этого маленького городка – свои секреты, свои проблемы, свои причины стать изгоем.