Статьи раввина на темы иудаизма - [15]

Лекция в обществе "Хэсед Авраам"

В конечном счете, даже в наши столь добрые и славные времена у нас никогда не возникала ненависть к неевреям, неевреи действительно ненавидят нас, но перед нами, евреями, встает иногда другая проблема, актуальная не только для этой страны: суть дела в том, что народы мира ненавидят евреев, а евреи не любят евреев. Ведь как я представляю себе, более половины всех антисемитских анекдотов придумана самими евреями. Во-первых, у наших людей избыток остроумия, а во-вторых, они, как я уже упомянул, не любят евреев, и поэтому я предполагаю начать с того, о чем я говорил — с анекдотов о евреях, придуманных евреями.

Вообще-то, эта проблема находится на стыке философии и социологии. Я мог бы сказать, что существует определенный тип людей, которые шутят над самими собой. Лишь очень самоуверенный человек может позволить себе посмеиваться над собой, человек же, который в себе неуверен, сам над собой смеяться не станет; таким образом, речь во всяком случае идет о неоднозначных, крайне запутанных мотивациях. Мы, будучи евреями, можем многое порассказать о других евреях, как в общем плане, так и в частностях.

Вместе с тем мы знаем, о чем следует умолчать, и пусть эта вещь и не очень серьезная, но ведь все мы одним миром мазаны. Это не та вещь, о которой стоит кричать на каждом углу. Во-первых, это опасно, а во-вторых, народы, окружающие нас, исполнены подозрения, что это правда. Я много поездил по миру, и я могу констатировать, что нет на земле такого места, где были бы без ума от евреев. Недостаток любви к евреям не везде переходит во вражду, ненависть и погромы, однако нигде не страдают от безумной любви к нам.

Вот одна из претензий, которые нам повсюду предъявляют: с какой стати мы считаем себя избранным народом? Само собой разумеется, что недолюбливают тех, которые считают себя избранниками.

Но настоящая причина того, что нас не любят, заключается не в наших притязаниях на роль избранного народа, а в чем-то гораздо более ничтожном, поскольку они подозревают, что это правда. Я не собираюсь останавливаться на теме антисемитизма, но хочу рассказать о том, что в России, когда там в царское время издавалась газета пресловутой антисемитской организации, называемой "Черная сотня", жил такой еврей, который говорил, что он читает только эту газету. И он объяснял это так: "Когда я читаю еврейскую газету, то что я нахожу в ней? Там написано, что в таком-то городе все евреи — собаки, а в таком-то городе погром, а в таком-то местечке невозможно заработать себе на хлеб, а в другом — беды и несчастья. И читая это, я впадаю в черную меланхолию. А из антисемитской газеты я узнаю о том, что евреи владеют всеми банками, захватили власть над миром, подчинили себе все армии и руководят всеми делами."

И это правда, что у антисемитов о евреях более высокое мнение, чем у евреев о самих себе, и что вера антисемитов в евреев превосходит веру евреев в самих себя.

В связи с этим я хочу сказать несколько слов о том, как мы, евреи, должны смотреть на самих себя, какими мы должны себя видеть, и самое главное — как нам разглядеть в нашем еврействе нечто весьма положительное. Сейчас я не сумею разобрать эту серьезную тему во всем ее объеме, я выскажу самые общие соображения о таком человеке, который превосходит других, является существом более высоким, чем другие. Проблема в том, как овладевают этим качеством.

Определение, которое этому понятию дает иудаизм, совпадает с представлением, которое сложилось у многих мыслителей, занимавшихся социологией, историей и философией, и это представление сложилось у них независимо от иудаизма.

Смысл этого определения заключается в том, что человек, занимающий высокое положение, превосходит других людей количеством своих обязанностей, а не количеством своих заслуг и достоинств.

Суть аристократизма — в избытке возложенных на человека обязанностей. Таким образом, принадлежность наша к избранному народу выражается в том, что у каждого из нас имеется больше обязанностей, чем у представителей других народов, а вовсе не в том, что у нас больше заслуг, чем у других.

Принадлежность к еврейскому народу не является чем-то таким, что позволяет мне быть более богатым, более умным и более влиятельным, чем другие. Мое еврейство возлагает на меня более значительные обязанности, чем те, что возложены на неевреев.

Если обратиться к примеру (я боюсь, что в России такой пример не слишком актуален), это можно сравнить с положением старшего ребенка в семье. Ему говорят: будь умней, уступи, ты ведь старше. То есть мы старше, мы взрослее. Посмотрите, ведь русский народ по сравнению с еврейским — как недавно родившееся дитя.

В то время, когда русские еще не изобрели штанов, и уж конечно не умели ни читать, ни писать, мы уже были таким древним народом, у которого не только была письменность, но и уже тысячелетиями существовали книги, а на эти книги были написаны толкования, а на эти толкования — комментарии. Если мы с этой точки зрения сравним себя с русскими, то они будут выглядеть новым примитивным народом, еще не вкусившим знания.