Статьи из журнала «Фокус» - [2]

За Сергеем Ивановым стояли так называемые неопатриоты, воспитанники и подчинённые Владислава Суркова (заместителя руководителя президентской администрации и главного российского идеолога). Он призывал к отказу от несвойственных России демократических норм и возвращению к монархической модели. Его хунвейбинчики никак не могли спрятать некоторой растерянности и трусоватости, но очень старались. Было очевидно, что из двух преемников им больше по душе Сергей Иванов. Специально созданная газета «Взгляд» публиковала громокипящие передовицы молодых кремлёвских рупоров Виталия Иванова и Павла Данилина. Г-н Данилин выпустил книгу «Враги Путина» с предисловием Виталия Иванова, и словосочетание «враг нации» широко вошло в общественный лексикон. Призывы «бить по морде» и «поступать как с врагами», выражения «подонки» и «зажравшаяся сволочь» порхали по всей прокремлёвской публицистике. Все это было похоже на прицельное, хорошо продуманное «закошмаривание лоха» — так называется в бандитской практике запугивание законопослушного бизнесмена в исполнении опытных рэкетиров. После такой массированной атаки Иванова стали отождествлять с почти чёрносотенной риторикой и неосталинизмом, а Зубкова — с застоем и брежневщиной. На их фоне Дмитрий Медведев воспринимается как благодетель, избавитель и друг детей. На самом деле он не то, не другое и даже не третье. Медведев и правда позволил себе весьма осторожно покритиковать словосочетание «суверенная демократия», добавив, что демократия не требует определений. Он не демонстрирует на публике приметы советского стиля и обходится без реваншистских угроз, комментируя внешнеполитическую доктрину России. Но топ-менеджер «Газпрома» не может быть белым и пушистым — это не подлежит сомнению. И всё-таки мы его страстно любим — заранее, авансом. Потому что все остальные гораздо ужаснее.

Совсем недавно такую разводку нам пытались навязать применительно к Владимиру Путину. Видите страшных скинов? Ужасных националистов? Безжалостных радикалов? Так вот: Владимир Владимирович заслоняет вас от народной ярости, которой все вы — жалкие интеллигентишки — по определению заслуживаете. Благословите же власть, как велел Гершензон! Тогда я пытался возражать: не пугайте меня, ребята, народной яростью, у меня больше общего с этим народом, чем у вас, мы с ним живём в одних домах и ходим в одни магазины! Но российская интеллигенция склонна верить власти и бояться народа, а это исключает всякую вменяемость.

Сегодня она искренне убеждена, что её опять спасли от реваншистов и ястребов, сталинистов и брежнеманов. А те, кто доит страну и запугивает её граждан, с облегчением стягивают резиновые маски ястребов и радикалов, выталкивая на авансцену невысокого скромного человека со стёртыми манерами. Народу предлагается считать всё это политикой, и Запад охотно верит в борьбу кремлёвских кланов, а часть идеалистов ожидает либерализации. Страх совершенно отшибает мозги.

№ 3, 17 января 2008 года

Не ждать и не догонять

Многие киевские друзья спрашивают меня сегодня: чего нам ждать от вашего Медведева?

Мы и сами не очень знаем, дорогие ребята, чего нам ждать от нашего Медведева. Ничего, кроме банальностей, повторить не можем: российская история циклична, на календаре заморозки, отдельная личность ничего не изменит, нюансы непринципиальны.

Тот факт, что Медведев — юрист и законник, как любят рекламировать его в прокремлёвских СМИ, не означает ни мягкосердечия, ни человечности. Многие из вас служили в армии, ещё советской, и отлично помнят: можно доконать солдата дедовщиной, а если ему не нравится дедовщина, можно задолбать по уставу. Устав написан так, что вполне для этого пригоден. Медведев не производит впечатления людоеда, но во главе «Газпрома» вряд ли мог бы стоять кто-нибудь особенно пушистый.

Медведев говорит абсолютно правильные вещи, но их говорил и Путин. Оценивать политика, особенно российского, надо не по его декларациям и даже не по внешности, а по тем немногим отступлениям от протокола, которые он может себе позволить. Не слушайтесь первого побуждения, учил Талейран: оно обычно доброе. Так вот, вопрос в том, насколько политик способен на эти спонтанные, чисто человеческие реакции. Путин на них способен, и только в этом залог его популярности и даже, если хотите, таланта. В государственных делах интуиция важнее расчёта: хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах. Но хочешь умилить, тронуть, расположить его к себе — поступи несколько раз по-человечески, обмани худшие ожидания. Путин это умеет и несколько раз это делал. Насколько к этому способен Медведев — вопрос. По-моему, он более закрыт. В Путине есть своеобразный артистизм — в Медведеве, кажется, нет. В его риторике куда меньше ястребиного, но зато и в поведении его куда меньше человеческого. А мне кажется, что с идеологически враждебным мне человеком всё-таки проще договориться и сработаться, чем с идейно близкой мне машиной.

Поколенческая разница тоже сказывается: для Путина, скажем, Украина по определению не могла быть вовсе уж чужой страной. Он прожил при СССР 39 лет, а Медведев — 26. Для Путина распад СССР был подлинно геополитической трагедией, он не лукавил, говоря об этом. Для Медведева, наверное, тоже, но не в той степени: его мир от этого не затрещал. Наверное, у него меньше имперских амбиций и претензий, однако и договариваться с украинскими политиками ему будет сложнее, поскольку они для него более чужие.