Статьи из журнала «Эхо планеты» - [26]

Лично мне представляется, что с символическими фигурами вроде Ленина опасно играть в такие игры: важно ведь не только то, похоронят его в конце концов или нет, а и то, кто в очередной раз выступает могильщиком.

Ленин в разное время олицетворял разные политические тенденции, и это вполне закономерно для политика, отлично умевшего приспосабливаться к реальности и с равной уверенностью утверждавшего прямо противоположные вещи. Ленин образца 1918 года — сторонник и пропагандист мировой революции; Ленин 1922 года — её отчаянный критик, обзывающий этот революционный глобализм «Детской болезнью левизны в коммунизме» (впрочем, советская власть к тому времени уже получила по носу в Варшаве). Ленин до 1917 года — отчаянный сторонник свободы слова, а после 1917-го — сами понимаете: «Вы свободны нас критиковать, а мы свободны вас расстрелять». То есть делать из него символ и жупел — нормальная политическая практика: Егор Яковлев рассказывал автору этих строк, что в 1956 году Ленин воспринимался как анти-Сталин, а на волне перестройки уже интерпретировался как его предшественник. Что в корне неверно, но кому ж тогда было дело до истины?

Интерпретация ленинской темы на девять десятых зависит от погоды на дворе. В том, чтобы исполнить давнее ленинское завещание и предать земле его прах, нет ничего дурного и тем более кощунственного: Ленин ненавидел оккультизм, торжественные увековечивания, ритуальные практики и прочее наследие язычества. Впрочем, и к христианству он относился с горячей личной враждой.

Он сам бы ужаснулся мавзолею и, пожалуй, приказал расстрелять всех, кто обеспечил ему это посмертное вечное бытие. Вопрос только в том, кто, когда и зачем похоронит Ленина и как он воспринимается сегодня?

Ленин образца 2011 года — прежде всего автор фразы «Стена-то гнилая, ткни — и развалится». Мы сегодня вспоминаем не его репрессии, нетерпимость и хамство с оппонентами, но прежде всего антигосударственный пафос, ненависть к имперскому облику России, к её косности и архаике. Вспоминаем его отчаянную и временами самоубийственную готовность противостоять незыблемому, казалось бы, государственному граниту, всем неправедным судам и обнаглевшим жандармам империи, всей её каторжной мясорубке, столыпинским вагонам и галстукам, идиотизму и продажности её властей, их бездарной национальной и социальной политике.

Сегодняшний Ленин — по крайней мере в глазах большинства — гений национальной самоорганизации, великий тактик революционной борьбы (с этим-то уж вряд ли кто-то станет спорить: в плане политического цинизма он превосходит всех европейских политиков, включая Талейрана).

Сегодняшний Ленин — не идол, не навязанный государством памятник, торчащий по всем вокзальным площадям, а подпольщик, долго и сознательно преследуемый антикоммунистами всех мастей. И среди этих антикоммунистов — не только защитники личной свободы и личной инициативы, не только христианские демократы и проповедники толерантности, но и новые русские олигархи, и вся ельцинская камарилья — при том, что у Ельцина и Ленина весьма много общего, — и откровенные циники и демагоги, ненавидящие любую идейность по причине её потенциальной кровавости.

Закопать Ленина сегодня — значит «зарыть и забыть» саму возможность восстания масс. Понимаю, если бы Ленина ниспровергали, когда он был в силе и славе, на вершине пирамиды государственных символов; но сегодня, когда большинство школьников понятия о нём не имеют, да и средний класс подзабыл, что он такого наворотил, — давайте сначала проведём широкую общественную дискуссию! Ей-богу, это будет полезно и познавательно.

Ведь перечитывание Ленина — само по себе весьма плодотворное занятие: он интересный критик, сильный публицист, умеет писать увлекательно и, страшно сказать, смешно. Ленин весело ругается и талантливо передёргивает — это тоже надо уметь. Ленин обладает пассионарностью — то есть умеет зажечь собственной убеждённостью. Но кто, кроме Славоя Жижека, умеет сегодня читать и перечитывать его, извлекая из этой отнюдь не устаревшей публицистики чрезвычайно полезные уроки? С Лениным можно и должно спорить — но именно спорить, а не закапывать.

Я намеренно не поднимаю здесь вопроса о том, что мавзолей — часть нашей истории и культуры, что мимо него шли умирать защитники Москвы после парада 1941 года, что Щусев был не последний архитектор в российской истории и т. д.

Судьба мёртвого камня заботит меня менее всего, я вообще не поклонник и не знаток «застывшей музыки», а вот активность и самоорганизация масс волнуют меня весьма сильно. И я подозреваю, что для сегодняшней власти — а значит, и для русской государственности в целом — зарытый Ленин может оказаться грозней выставленного на всеобщее обозрение. Мне кажется, что, чем Ленин сегодня страшней для власти, тем он убедительней для масс. И я отнюдь не убеждён, что эти революционизированные массы мне сильно понравятся — потому что и в 1917 году они, увы, добились только возрождения империи в сильно редуцированном и упрощённом виде. А сегодня и упрощать уже, по сути, некуда.

Ленина стоит помнить, читать и перечитывать, разбирать и возражать, возвращать в актуальный контекст, делать его частью нашего повседневного опыта — чтобы учитывать его уроки, перенимать достоинства и не повторять его ошибок.