Статьи из газеты «Труд» - [9]
Возможно такое? Вполне. Ведь Касьянов только выглядит спокойным. А так он человек нервный. И если в какой-то момент ему внушат, что выбор у него один — вслед за Ходорковским или на баррикады, он может и сказать что-нибудь не то, и позвать сторонников куда-нибудь не туда. Будет ли это хорошо? Отнюдь. Нужно ли это оппозиции? Едва ли. Но вот власти это нужно, и чем быстрей, тем лучше. Потому что спорить на языке лозунгов и возражать на языке фактов она так и не выучилась.
№ 534, 1 марта 2007 года
Восьмое — forever!
Никаких женских пролетарских спецпраздников давно нет. От Клары Цеткин осталась только фамилия в истории (да и ту все время неприлично переделывают), но 8 Марта мужчины скупают духи и цветы, а мальчики моют посуду и дарят мамам аппликации. И этот праздник будет вечен по причинам, ничего общего не имеющим с эмансипацией и «кастрюльными» демаршами.
Мало кто помнит, что происходило восьмого марта 1857 года в Нью-Йорке (на самом деле случился «кастрюльный» марш — нью-йоркские швеи шли по Манхэттену и молотили крышками по кастрюлькам, желая намекнуть, что пролетаркам жрать нечего). Никаких женских пролетарских спецпраздников давно нет. От Клары Цеткин осталась только фамилия в истории (да и ту все время неприлично переделывают), но 8 Марта мужчины скупают духи и цветы, а мальчики моют посуду и дарят мамам аппликации. И этот праздник будет вечен по причинам, ничего общего не имеющим с эмансипацией и «кастрюльными» демаршами.
Праздник приживается, когда он совпадает с естественным, природным циклом жизни народа. Так прижились в наших широтах Пасха и Крещение, масленица и 1 мая, праздник Ивана Купалы и Вербное воскресенье. Тут тоже важная и великая роль христианства: оно идеально ложится на природный календарь средней полосы, и потому на Ближнем Востоке иудаизм и мусульманство составляют ему столь серьезную конкуренцию, а у нас — нет и не составят никогда! Для нас очень органично проводить долгую трудную зиму блинами, а в апреле — отпраздновать воскресение и Бога, и природы, а в ледяные холода Крещения вспомнить, что подо льдом есть живая вода и Бог наш родился в самую суровую пору, чтобы нас против нее вооружить. Рискну сказать, что библейская история в календарном ее воплощении создана для России, и не всякий праздник легко впишется в наши святцы. А день святого Валентина явно не для нас, хоть мы и резвимся: все-таки это скорее студенческий праздник, поскольку у них в этом возрасте каждый день башка забита гормонами. А нормальному человеку в феврале еще холодно. Вот 8 Марта — это у нас подлинно день всех влюбленных, и ни материнский день (если его когда-нибудь учредят), ни любые другие празднества не заменят нам восьмомартовской мимозной вакханалии.
А почему? А потому что само по себе 8 Марта чрезвычайно соответствует сути русской женщины. В ней есть тот самый переход от зимы к весне, от холодности к теплу, от «ничего нельзя» к вожделенному «все можно», который и составляет главную прелесть местного, холодноватого внешне, неукротимого внутренне, строгого и нежного женского типа. Март — месяц русской женщины с ее уклончивостью, зыбкостью, непостоянством, вечными переходами от «да» к «нет» и обратно. Март — обещание весны, первые ручьи среди льдов, подснежники, продаваемые в городе, несмотря на все запреты, и все это очень вовремя. Нельзя праздновать женский день зимой. И летом он неуместен, поскольку летняя страстность никак не соответствует русскому женскому темпераменту; осень — время созревания, не зря 21 сентября во всем мире празднуется день матери (у американцев, впрочем, это второе воскресенье мая, ибо американская мать вечно молода, энергична и подвижна, как энерджайзер). Весна, причем ранняя, — самое время для женского дня. Особенно в России, когда надо срочно внушить себе оптимизм, иссякающий в связи с весенним авитаминозом. Мимозу сюда! Она нагляднее всего олицетворяет все пушистое.
Остальные новые праздники, как правило, не приживаются. Праздновать 4 ноября изгнание поляков мелко и бессмысленно — давно все это было. И День независимости России 12 июня — что он есть, что нет его, обычный летний день… 8 Марта — существенный рубеж, выход из затяжной спячки, обещание всех возможностей, растопленный лед взаимных предрассудков… И еще, само собой, женский день удобен тем, что всегда приятно чувствовать себя джентльменом (помня, что это только на день!). Завтра опять можно уверенно и полноправно ощутить себя… ну да, свиньей, что же здесь обидного? Какой год, такие и мы.
№ 538, 7 марта 2007 года
Толкание глиняных мальчиков
Сравнение «Единой» и «Справедливой» Россий с двумя хоть и глиняными, но толстыми ногами, на которых стоит нынешняя политсистема, набило оскомину даже кремлевским политологам. Но прошедшие в 14 регионах парламентские выборы обозначили закономерность: искусственная конструкция зажила своей жизнью. Глиняные борцы сцепились по-настоящему.
Не думаю, что дело в увлекательности самой партборьбы, в неспособности взглянуть на ситуацию со стороны, во внезапно проснувшейся тоске по социализму. Не думаю, что лидер Совета Федерации ощутил себя защитником обездоленных. Просто борьба за место в парламенте давно превратилась из политической в финансовую. А за деньги у нас всегда рубятся не на жизнь, а на смерть. Так, проект кремлевских политтехнологов неожиданно осуществился: карманная оппозиция, созданная в имитаторских целях, принялась воевать по-настоящему. За идею у нас никто ни на что не готов. А за бабки можно даже поверить в идею. Вспомните, как столь же искусственная «Родина» превратилась вдруг в самостоятельного игрока. Что, там расовый инстинкт проснулся? Ничего подобного: ощутили возможные масштабы своего влияния после победы на выборах 2003 года, поняли, чем позволяет торговать такая победа, и вышли из-под контроля: в политиках наших алчность сильнее раболепия.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.