Статьи из 'Философского словаря' - [5]

*) - Смотри статьи "Себялюбие", "Атеизм и теизм" настоящего "Словаря", а также Символ веры теистов (Сборник за 1768 год) и Письма Меммия к Цицерону (Сборник за 1771 год). - Примеч. Вольтера.

АТЕИЗМ

Раздел первый

О СРАВНЕНИИ, СТОЛЬ ЧАСТО ДЕЛАЕМОМ МЕЖДУ АТЕИЗМОМ И ИДОЛОПОКЛОНСТВОМ

Мне кажется, что в "Энциклопедическом словаре" не опровергается с достаточной силой мнение иезуита Ришома относительно атеистов и идолопоклонников, поддерживавшееся некогда святым Фомой, святым Григорием Назианским, святым Киприаном и Тертуллианом. Это мнение Арнобий развил со всей страстностью, заявив язычникам: "Не краснеете ли вы, когда ставите нам в упрек наше презрение к вашим богам? И разве не лучше вовсе не верить в бога, чем приписывать ему бесславные поступки?". Подобное мнение было высказано задолго до того Плутархом, заявившим, что он скорее предпочтет, чтобы говорили, будто вообще не существует Плутарха, нежели чтобы говорили: "Есть Плутарх - непостоянный, гневливый и мстительный"; наконец, это мнение было подкреплено всевозможными усилиями диалектики Бейля.

Вот основа этого спора, представленная в достаточно ярком свете иезуитом Ришомом и ставшая еще менее состоятельной из-за того способа, каким Бейль хотел ее укрепить.

"У двери дома стоят два портье. Их спрашивают: "Можно видеть вашего господина?" - "Его нет дома", - отвечает один. "Он там, - говорит второй, но он занят изготовлением фальшивой монеты, заключением лживых контрактов, производством кинжалов и ядов, чтобы погубить тех, кто не выполнил его замыслов". Атеист напоминает первого из этих портье, язычник -- второго. Ясно, что язычник оскорбляет божество более тяжким образом, чем атеист"".

С разрешения отца Ришома, а также Бейля -- суть вопроса заключена совсем не в этом. Чтобы первый портье походил на атеиста, ему вовсе не нужно говорить: "Моего господина нет дома", ему надо сказать: "У меня нет господина; тот, кого вы считаете моим господином, не существует; собрат глупец, раз он вам говорит, что месье занят составлением ядов и заточкой кинжалов ради убийства тех, кто выполнял его волю". Подобного существа в мире не существует.

Итак, Ришом рассуждал очень скверно, а Бейль в своих несколько расплывчатых рассуждениях забылся настолько, что оказал Ришому честь довольно неудачно его прокомментировать.

Плутарх, по-видимому, изъясняется значительно лучше, предпочитая людей, уверяющих, будто не существует Плутарха, тем, кто утверждает что Плутарх человек нелюдимый. Что за дело ему, действительно, если станут говорить, будто его не существует? Однако для него очень важно, чтобы не оскорбляли его репутацию. Но не так обстоит дело с верховным бытием.

Плутарх пока не задевает истинного вопроса, подлежащего рассмотрению. Речь не идет здесь о том, кто более оскорбляет верховное Существо - тот, кто его отрицает, или тот, кто искажает его обличье: ведь лишь путем откровения можно узнать, оскорблен ли Бог пустыми прениями о нем людей.

Философы, даже не помышляя об этом, почти всегда впадают в вульгарное представление, предполагая, что Бог ревнив к своей славе, что он гневлив, мстителен, и создавая риторические построения вместо реальных идей. Интересным объектом для всего мира является вопрос о том, не лучше ли ради блага всего человечества допустить Бога воздающего, Бога-мстителя, вознаграждающего за незаметные добрые дела и карающего за тайные преступления, чем не допускать никакого Бога.

Бейль ограничивается тем, что приводит все образцы бесчестья, приписываемые мифами античным богам; его противники отвечают ему ничего не значащими общими местами; сторонники Бейля и его противники сражались, почти всегда не сталкиваясь между собой непосредственно. Все они согласны, что Юпитер был волокитой, Венера - бесстыдницей, Меркурий - плутом; но не это, как мне кажется, следует выяснять: надо отличать "Метаморфозы" Овидия от древней римской религии. Весьма достоверно, что у римлян никогда не было храмов, посвященных Меркурию-плуту, Венере-срамнице и волоките Юпитеру.

Бога, коего римляне именовали Deus optimus, maxitnus (лат.-милостивейший, величайший), они не считали способным подбить Клодия2 на связь с женой Цезаря, а Цезаря на то, чтобы быть любовником царя Никомеда3.

Цицерон не упоминает даже о том, будто именно Меркурий подбил Верреса4 ограбить Сицилию, хотя, согласно мифу, Меркурий похитил коров Аполлона. Истинная религия древних гласила, что милостивейший и справедливый Юпитер, а также второстепенные боги карают за реступления в царстве Плутона. Благодаря этому римляне долгое время оставались самыми религиозными блюстителями обетов. Религия, таким образом, была очень полезна римлянам. Она вовсе не повелевала им верить в два яйца, снесенных Ледой, в превращение дочери Инаха в корову и в любовь Аполлона к Гиацинту.

Поэтому не следует говорить, будто религия Нумы бесчестила божество. Итак, долгое время шли диспуты о химере, а это случается слишком уж часто.

Далее, задают вопрос, может ли сохранить свое существование народ, состоящий из атеистов. Как мне представляется, следует различать народ в собственном смысле этого слова и сообщество философов, стоящее над народом. Весьма верно, что в любой стране население нуждается в крепкой узде; и если бы Бейль распоряжался хотя бы пятьюстами или шестьюстами крестьян, он не обошелся бы без провозглашения пред ними существования Бога -- карающего и воздающего. Но Бейль не сказал бы этого эпикурейцам - людям богатым, влюбленным в спокойный досуг, культивировавшим все социальные добродетели, и особенно дружбу, избегавшим сложностей и опасностей общественных дел, ведшим, наконец, приятный и невинный образ жизни. Мне кажется, на этом - что касается общества и политики - спор должен быть окончен.