Статьи из еженедельника «Профиль» - [5]

Шрифт
Интервал

[Дмитрий Быков:]

— Вы хвалите актеров, которые могут все. А сами многого не можете?

[Татьяна Догилева:]

— Есть роли, которые мне не нравятся. При всей их выигрышности, казалось бы. В первую очередь — Анна Каренина. Вот чего я бы никогда не сделала.

[Дмитрий Быков:]

— Почему? Софи Марсо ведь сыграла…

[Татьяна Догилева:]

— Я вообще не люблю эту героиню, хотя бесконечно ей сочувствую. Оказаться в таких обстоятельствах врагу не пожелаю.

[Дмитрий Быков:]

— А что, ситуация адюльтера была бы для вас так страшна?

[Татьяна Догилева:]

— В жизни я через это не проходила, во всяком случае, через такой неразрешимый выбор, как там. Но думаю, что да, мне это было бы невыносимо. Я человек упрямый, постоянный и моногамный.

№ 9(81), 9 марта 1998 года

Валерий Тодоровский: «Меня привлекают женщины сложного характера»

Фильм Валерия Тодоровского «Страна глухих» по нынешним временам на редкость удачлив: попал на Берлинский фестиваль, вышел в широкий прокат, получил разноречивую, но заинтересованную прессу. Самый обаятельный режиссер своего поколения в четвертый раз доказал право на зрительский интерес. Даже недоброжелатели его последнего фильма признают, что есть повод для серьезного разговора.

[Дмитрий Быков:]

— Валера, как тебе рецензии на «Страну глухих»?

[Валерий Тодоровский:]

— Я потрясен. Понятия не имею, какими глазами надо было смотреть мою картину, чтобы там все это увидеть: и лесбиянство, и мужефобию, и какие-то совершенно уже невероятные подтексты… Такое впечатление, что у критиков иначе устроены глаза. У меня появилась потребность собрать человек тридцать кинокритиков (их у нас примерно столько и есть) и проговорить с ними какие-то базовые вещи. Может, мы уже в самых истоках кино расходимся? Вот, например, Чаплин — это хорошее кино? Ладно, хорошее; пошли дальше.

Такое впечатление, что современная русская кинокритика по-русски-то говорит с большим трудом. Она знает только одно русское слово: «Тарантино». И не знает, как им пользоваться. То ли все должно быть, как у Тарантино. То ли, наоборот, совсем не как у Тарантино.

[Дмитрий Быков:]

— Признаться, я сам удивился, что ты снял такую простую картину…

[Валерий Тодоровский:]

— Я попытался сделать минималистское, камерное кино — очень мало персонажей. Они живут, словно в вакууме, то есть ни семьи, ни работы, ни друзей.

[Дмитрий Быков:]

— Но вот в самом действии мне померещилась некая скудость…

[Валерий Тодоровский:]

— Наш мир вообще стал гораздо грубее и проще за последние десять лет. Каждая более-менее симпатичная девушка сегодня (а скорее, восемьдесят процентов всех девушек вообще) обязана решать для себя один вопрос: продаваться или не продаваться. Я тоже его для себя решаю все последние годы. Все свелось к одному-двум вопросам: убьют — не убьют, выживешь — не выживешь, продашься — не продашься… Наша жизнь в 70-е годы была намного сложнее. Было ощущение, что за всем скудоумием и тупостью, которые нас окружали, есть мир абсолютно других, роскошных возможностей. Было ожидание другой, прекрасной жизни. Я лет до двадцати пяти прожил с этим ощущением.

[Дмитрий Быков:]

— Кинокритик Елена Стишова заметила, что для тебя как-то особенно принципиален вопрос о потере невинности. Это, можно сказать, твоя сквозная тема. Я говорю о невинности в широком смысле…

[Валерий Тодоровский (смеется):]

— Да и в узком тоже. Я как-то об этом не думал, но действительно, в каждой картине есть эта тема.

И мне кажется, что я невинности пока не потерял. В том смысле, что сделал картину, какую хотел. «Не стараясь угодить». Не выпендриваясь. Не заискивая.

[Дмитрий Быков:]

— Но у тебя-то самого с потерей невинности все было гораздо проще, чем у твоего героя?

[Валерий Тодоровский:]

— Я бы не сказал, что это бывает просто, разве что у безнадежно тупых… Но вообще, да, конечно, таких драм не было.

В фильме «Любовь» довольно точно воспроизведены приметы моего первого бурного романа, самой горячей из юношеских влюбленностей, когда я действительно ехал к любимой в одном лифте с другом ее мамы и мы расходились по комнатам: мать — с другом, я — с дочерью. Скажи, можно было про это не снять?

[Дмитрий Быков:]

— Кстати, как складываются твои отношения с тещей?

[Валерий Тодоровский:]

— Виктория Самойловна Токарева — очень хороший писатель. Кстати, я не так давно писал сценарий по ее рассказу… Про ее кино вообще говорить нечего — это классика; особых трудностей в общении у нас нет. Правда, она иногда говорит, что я ей кажусь очень уж прагматичным… Это вообще часто про меня говорят.

На самом деле я не ощущаю себя прагматиком. Естественно, если продюсирую кино, я обязан быть расчетливым. Но когда делаю собственное кино, я вовсе не занят такими расчетами: «это понравится на Западе», «это должно значить то-то»… Кино — импульсивное дело, оно зависит главным образом от интуиции. Я его чувствую, а не понимаю. Это же касается и жизни вообще.

[Дмитрий Быков:]

— В Берлине тебе понравилось?

[Валерий Тодоровский:]

— Что-то — да, что-то — нет. Меня совершенно не удивило, что мы ничего не получили: побеждали спрессованные «мыльные оперы» с социальным подтекстом.

Наш фильм купили очень многие, я даже не ожидал такого спроса. В мае он выйдет во Франции.


Еще от автора Дмитрий Львович Быков
Июнь

Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…


Истребитель

«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.


Орфография

Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.


Девочка со спичками дает прикурить

Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.


Оправдание

Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.


Сигналы

«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.