Статьи из еженедельника «Профиль» - [30]
«Мы бы и Толстого к ногтю!»
Временное правительство после допроса выслало Бадмаева за границу, но уехал он недалеко, в Финляндию. Большевики в ноябре 1917-го разрешили ему вернуться — согласно легенде, он лечил революционных матросов от сифилиса. Он продолжал принимать больных, несколько раз был арестован за «контрреволюционную агитацию» (язвительный старик так и не научился держать язык за зубами). Японский посол предложил ему уехать в Японию, но Бадмаев отказался. Были конфискованы его особняк в Петрограде, земли на Дону и в Забайкалье, но ему оставили приемную на Литейном и деревянный дом на Ярославском проспекте. После очередного ареста он писал председателю ПетроЧК Медведю, что он «по профессии интернационал» и лечил лиц всех сословий и партий, на основании чего и просил его освободить. Аргумент не подействовал: двужильный старик был отправлен в Чесменский концлагерь на окраине Петрограда, где пробыл полгода. Там он заболел тифом (жена дежурила у тифозного барака, ее не впускали), но выкарабкался — поистине не было предела выносливости этого человека! Впрочем, опыт борьбы с тифом был у него с бурятских времен… Наконец его выпустили: слава ценителя Бадмаева брала свое, лечиться нужно было и чекистам… — Приходите, приму, — сухо сказал Бадмаев коменданту, выходя на волю. — Можно без очереди. — Мы не белая кость, можем и в очереди постоять, — гордо ответил комендант. — Ой, не верится! Власть стоять не любит, люди в ней так меняются, что себя не узнают… — Ну вот вы опять! — взорвался комендант. — Что мне вас, снова сажать? — Это не я сказал, а Толстой, — поджал губы Бадмаев. — Был бы жив Толстой — мы бы и его к ногтю, — пробурчал большевик… 30 июля 1920 года Бадмаев умер у себя дома, на руках у жены. За три дня до смерти он отказался от всякого лечения. Умирая, взял слово с жены, что даже в день его смерти она не пропустит прием больных и будет продолжать его врачебное дело. Дочери незадолго до смерти отца видели в церкви, стоявшей близ деревянного дома на Ярославском, таинственный свет среди ночи… Племянник Бадмаева, Николай, возглавлял клинику тибетской медицины в Кисловодске, потом в Ленинграде, лечил Горького, Алексея Толстого, Бухарина, Куйбышева и прочую элиту. Он был арестован и в 1939 году расстрелян. Вдова Бадмаева, Елизавета Федоровна, провела 20 лет в лагерях, но выжила и сохранила архив, который находится сейчас у ее внуков. Внуки-то и добиваются реабилитации бадмаевской памяти — и весьма преуспели: изданы книги о нем, переиздан перевод «Жуд-Ши», заходит речь о том, чтобы назвать именем целителя одну из улиц Улан-Удэ… В том же таинственном архиве лежит и неизданная, третья часть «Жуд-Ши» — практические рекомендации по изготовлению драгоценных лекарств. Эту тайну Бадмаев завещал жене, а она сохранила ее для грядущих поколений. Впрочем, для непосвященного это не более чем бесполезный бумажный хлам. Но человек, посвятивший расшифровке рукописи и изучению врачебных тайн Тибета всю жизнь, легко поймет бадмаевские записи. Но пока эскулапы разводят руками — никто не понимает, с помощью чего добивался он своих сенсационных результатов (всегда задокументированных). Впрочем, книга его еще ждет своего часа…
№ 4(226), 5 февраля 2001 года
Хлеб Павловского
(Иван Измайлов и Дм. Быков под псевдонимом Андрей Гамалов)
При этом сам он, если приглядеться, довольно скромно оценивает собственные возможности. «Раскрутить при наличии денег можно любого, — говорил Павловский, — но избрать — только того, чей вектор совпадает с вектором развития страны».
В современной российской истории практически нет событий, к которым — с точки зрения общественного мнения — не был бы причастен Павловский. Ему приписывались очередное (1996) возвышение Чубайса, победа и отставка Ельцина, увольнение Степашина, назначение Путина наследником, разгром Лужкова— Примакова, развязывание второй чеченской войны, создание партии «Единство»…
Между тем Глеб Олегович, по нашему убеждению, не причастен лично ни к единому политическому проекту и ни к одной кампании последнего времени. Он сам в одном откровенном интервью заметил: «В обществе существует запрос на всемирный заговор, на фигуру абсолютного манипулятора». В другой статье, еще более откровенной, Павловский вскрыл причину такого запроса: догадка людей о манипуляторе — на самом деле их догадка о собственной манипулируемости. Заговора ищут те, кто готов в нем поучаствовать…
На этом наш герой и сыграл, всячески способствуя формированию собственной репутации Великого и Ужасного. Хочется, согласитесь, чтобы у Всего Этого был конкретный автор.
На деле Павловский ничего не конструирует — у него просто нет такого инструментария. Он лишь предвидит, подчас весьма точно. Так что Россия действительно развивается по «его» сценарию, намеченному еще в конце семидесятых. Другое дело, что сценарий этот Павловский не навязал ей, а предугадал. И для догадки этой нужны были знание истории плюс достаточная степень свободы от интеллигентских предрассудков.
Одинаково чужой для партократов и диссидентов, Глеб Олегович оказался единственным, кто предсказал путь России — от империи через десятилетие развала к новой государственной структуре и новой имперской идеологии.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кому сегодня не известны Sony, Honda, Apple Computer, Microsoft? А что мы знаем о людях, их создавших? Чем отличаются гении от обычных людей? Врожденными качествами или талантом, как принято считать? Действительно ли природа важнее воспитания, а наследственность преобладает над социальными факторами? Может показаться, что нет, если вы рассмотрите историю жизни таких великих людей, как Эдисон, Пикассо, Эйнштейн. Альберт Эйнштейн был гениальным ученым ядерной эры, Пабло Пикассо – самым культовым художникомXX века, а Томас Эдисон – наиболее плодовитым в истории изобретателем.
В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.
Предлагаемая книга была написана в начале сороковых годов двадцатого века Яношем Хаммершлаг, известным венгерским музыковедом, органистом и композитором, выдающимся знатоком творчества Баха. В ней он стремился избежать всего того, что является не достоверной истиной, а лишь плодом воображения, так называемого проникновения в душу описываемого человека. Книга говорит словами подлинных источников и таким образом является попыткой обрисовать столь могучую в своей простоте, достойную удивления личность Иоганна Себастьяна Баха.
Генерал от инфантерии Михаил Дмитриевич Скобелев – что мы сегодня знаем о нем? Очень мало, его имя почти забыто, а ведь когда-то его слава гремела по всей России и многие соотечественники именно с ним, человеком действия, связывали надежды на выход из политического кризиса, потрясшего Россию в начале 80-х годов XIX столетия. Рассказу об этом удивительном человеке, многое в жизни и самой смерти которого до сих пор окутано тайной, посвящена данная брошюра.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.