Статьи из еженедельника «Профиль» - [25]

Только одного Шульгин не мог простить большевикам — убийства царской семьи. Он писал: «Я злой колдун, я убил четырех принцесс и сжег их тела огнем» — принимая на себя вину за гибель царской семьи.

Но когда Шульгину напоминали о разных его высказываниях, он ссылался на Цицерона: «Только дураки всю жизнь не меняют убеждений».

Старый, согбенный, еле слышавший, говоривший надтреснутым тенорком, он обладал такой силой убеждения, такой ясной и яркой речью, какой в совковые времена Россия уже и не помнила.

За примерное поведение ему позволили принимать гостей и даже иногда выезжать в Москву. Постепенно к Шульгину началось паломничество полудиссидентской молодежи, для которой старик был живым символом несогласия (!) с властью. Всегда склонный к некоторой театральности, он начал подыгрывать этим настроениям. Например, писал в частном письме молодым друзьям: «Смотрели в Кремле балет. Балет этот очень занятный, в него вложена мысль. Представлено было, как добродетельная кукуруза борется со скверными сорняками. В смысле хореографическом интересно применение топота для изображения гнева».

Пожалуй, труднее всего было Шульгину отбиваться от обвинения в антисемитизме. Его книжка «Что нам в них не нравится», переизданная в России в 1993 году и разошедшаяся мгновенно, являет собой редчайший пример антисемитизма не пещерного, а скорее, как определял сам Шульгин, метафизического. Ненависти к конкретным представителям еврейства и тем более одобрения погромных настроений такое мировоззрение отнюдь не предполагало. Шульгин считал лишь, что русский и еврейский менталитет несовместимы, что противоречия их непреодолимы, что Россия не выдерживает демократии и благо тому, кто возродит ее как империю…

Однажды, при знакомстве с Юнной Мориц, чьи стихи восхитили Шульгина, поэтесса довольно резко высказалась насчет того, что именно единомышленники Шульгина громили в Киеве, на Подоле, ее родню. Старик не нашел что сказать в свое оправдание.

Он вообще несколько устал оправдываться к концу жизни, которая оказалась довольно долгой. Василий Шульгин умер 15 февраля 1976 года, немного не дожив до ста лет.

№ 35(207), 18 сентября 2000 года

Воиславу — оружие! (Дм. Быков под псевдонимом Андрей Гамалов)

Воислава Коштуницу, лидера югославской демоппозиции, называют человеком ниоткуда, политиком без аналога. Между тем аналог есть — столь точный, что это наводит на мысль о двойничестве. Налицо и внешнее, и биографическое, и мировоззренческое сходство. Коштуница — это югославский Хасбулатов, которому чуть больше повезло.

Автобусная партия

По странному совпадению как раз в разгар югославских событий, неумолимо влекущих страну к очередной гражданской войне, в России широко отмечалось семилетие «черного октября». Несмотря на некруглость даты, красно-коричневые демонстрировали и митинговали с небывалой активностью и массовостью — чувствуют, видимо, если не поддержку государства, то, по крайней мере, готовность Путина посмотреть на происходящее сквозь пальцы. Все знают, что Путин относится к «патриотам» лояльнее Ельцина и что это взаимно.

Между тем в Югославии — само собой, с поправками и разночтениями — происходит сейчас ровно то же, что Ельцин в 1993 году вынужден был останавливать танками. Власть приняла явно неконституционный указ (в случае Милошевича — нагло подтасовала результаты выборов). Оппозиция вывела людей на улицы. Во главе оппозиции против своей воли, силою вещей оказался ничем не замечательный человек, профессор права. Победа Коштуницы обусловлена одним: он не Милошевич. И при этом патриот. Узнаете логику?

Хасбулатов и Коштуница похожи даже внешне: рост немного выше среднего, возраст — за пятьдесят, темные, почти без седины, волосы, мягкие манеры, оба любят и умеют давать интервью, у обоих за плечами научные работы по философии государства и права, оба преподавали, оба довольно органично чувствуют себя в митинговой стихии.

Разница между Милошевичем и Коштуницей в том, что последний на данный момент не женат, не курит трубку — вообще ничего не курит — и не произносит перлов вроде: «Что нашим людям нужно? Им нужно немножко хлеба, так, немножко масла»… Но оба формировались под исключительным влиянием своих матерей, и у обоих не особенно устойчивая психика. Этим и объясняется тот факт, что в какой-то момент они перестают адекватно оценивать свои довольно скромные способности и начинают ощущать себя в лучшем случае заложниками истории, а в худшем — вождями.

Политического опыта у Коштуницы минимум, амбиции огромные, способность увлекаться истинно детская — смесь получается ничуть не менее взрывоопасная, чем в случае с неистовым Слободаном.

Всех членов партии Коштуницы, шутят в Белграде, можно поместить в одном автобусе. Правда, его поддерживают еще два десятка оппозиционных партий. У Хасбулатова своей партии вообще не было. Коштуница (как, кстати, и Руцкой, и Зюганов) возглавил оппозицию в значительной степени случайно, не благодаря своим исключительным заслугам, а благодаря тому, что его называют «человеком НЕ».

Компромиссов с коммунистами не было. Компромиссов с Милошевичем — тоже. Не замечен ни в антисербской (скорее, наоборот), ни в антирусской риторике. Главное же — как и Хасбулатов с Руцким, абсолютно чист в смысле коррупции. Просто негде было замараться. Для Руцкого, если помните, в свое время придумали знаменитый поддельный траст, для Хасбулатова — легенду о наркотиках; Коштуница всегда занимал в политической жизни Югославии столь малое место, что на него не накопали и этого. Даже не пьет. Вот уже два года появляется на людях в одном и том же костюме ценою около ста долларов США. Если носит очки, то в предельно дешевой оправе. Просто оказался в нужное время в нужном месте. Но и для этого, наверное, нужны способности — только особого рода…