Статьи и воспоминания - [27]
Из разговоров с Анной Андреевной запомнился еще такой сюжет.
В "Нечете" было помещено два отрывка, озаглавленные "Из поэмы „1913 год"". Я спросил, что это за поэма, окончена она или еще пишется. Анна Андреевна ответила:
– Название условное. Это фрагменты из "Поэмы без героя". Она еще не завершена. Но в ней много о Петербурге. О Петербурге предвоенном, Петербурге 1913 года.
Раскрыв рукопись, я прочел несколько стихов из второго фрагмента: Были святки кострами согреты,
И валились с мостов кареты,
И весь траурный город плыл
По неведомому назначенью. Напомнив эти строки, я спросил: прав ли я, что этот предвоенный, грозный, исполненный обмана и фантастики город воспринимаю в гоголевской традиции?
– Гоголевской? – удивленно спросила Анна Андреевна
– Именно. Ведь стих: "И валились с мостов кареты" – это цитата из "Невского проспекта"!
Я взял с полки томик с гоголевскими повестями и прочитал: "О, не верьте этому Невскому проспекту!.. Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется!.. Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов..."
– Кареты валятся с мостов – это, Анна Андреевна, характерный петербургско-гоголевский образ. И он вошел в ваши стихи...
Анна Андреевна слушала меня внимательно.
– Литературоведчески это точное наблюдение. Возражать трудно. Но уверяю вас, у меня это вышло непроизвольно. О Гоголе я не думала. Видимо, память подсказала этот гоголевский образ – он оказался органичным в моих стихах. Когда я писала о Петербурге, я всегда помнила о пушкинском Петербурге. Он у него не только ликующий, торжественно праздничный, но и грозный, фантастический. Таков он уже в "Медном всаднике".
В августе 1949 года исполнялось двести лет со дня рождения А. Н. Радищева. К этой дате я готовил однотомник его избранных сочинений. Помимо прозаических и поэтических произведений Радищева я решил включить материалы следствия по его делу и письма его из сибирской ссылки А. Р. Воронцову. Большая часть этих писем писалась по-французски. Переводов до сих пор не существовало.
Для этой работы я рассчитывал пригласить Анну Андреевну. Она, внимательно выслушав мое предложение, решительно отказалась, ссылаясь на трудности. Французский литературный язык XVIII века ей мало известен, а тут еще нужно дать его русский вариант. "Да и кто меня напечатает?" – заключила она вопросом свой отказ. Я продолжал уговаривать Анну Андреевну, заверяя, что хлопоты, связанные с публикацией, я беру на себя.
В итоге переговоров пришли к компромиссному решению: я оставлял Анне Андреевне двенадцатый том архива Воронцова, где были опубликованы письма Радищева. Только после знакомства с ними пусть будет дан ею окончательный ответ.
Через неделю Анна Андреевна позвонила.
– Я решилась, – сказала она. В марте 1949 года Анна Андреевна вручила мне рукопись своего перевода.
– Прочтите хотя бы мой первый перевод – письмо Радищева из Тобольска. Я избегала модернизации и пыталась сохранить стиль Радищева. Прочла "Путешествие". Там, рассуждая о стиле своей оды "Вольность", он признавал, что трудность и негладкость стиха порождались стремлением передать таким образом трудность самого действия, рождения мысли. То же и в письмах.
Я прочел начало: "Уже несколько дней, как сердце мое, если можно так выразиться, истерзанное мукой, расширилось и открылось для радости; мой бездейственный разум, кажется, снова может вернуть себе немного силы. Мой добрый друг, моя сестра, 2-го сего месяца прибыла сюда с двумя моими малолетними детьми и в сопровождении моего брата. Значит, было суждено, что стечением обстоятельств, почти неизъяснимых для меня самого, доведенный до края пропасти, что говорю я, до края, поглощенный пучиною, тем более ужасною, что она грозила мне угасанием чувства, я оказался внезапно выплывшим из бездны и способным еще приблизиться к кумиру рода человеческого – к счастью, коему всякий придает свою форму, воображением своим либо украшая его цветами, либо окружая его кинжалами или ядом. Способен ли я к счастью? Да, милостивый государь мой, я способен".
– Правда, интересно, – сказала Анна Андреевна, когда я кончил читать. – Человек, приговоренный к медленной гибели в далеком остроге Сибири, утверждает, что он еще может быть счастлив. Удивительный характер! Спасибо вам за предложение – мне было интересно работать.
Перевод был одобрен, принят к изданию; Ахматова получила гонорар. Это было очень важно. Предстояло главное – опубликовать не только перевод Ахматовой, но и фамилию переводчика. Письма в переводе были опубликованы, имя переводчика снято...
В сентябре 1949 года я вручил Анне Андреевне однотомник Радищева с ее переводом писем.
В 1952 году отмечалась новая радищевская дата – исполнялось 150 лет со дня смерти писателя. Где-то в конце 1950 года издательство поручило мне подготовить новое издание однотомника Радищева. Я обновил его содержание, но письма из сибирской ссылки оставил. Нужно было спросить Анну Андреевну, не хочет ли она еще раз просмотреть свой перевод, как-то отредактировать его. В назначенный день я вновь посетил Фонтанный Дом. Последний раз мы виделись год назад. За это время новые беды обрушились на нее. Лицо ее стало более суровым, морщинки под глазами обозначились резче. Я поздоровался. Она кивнула, но продолжала настороженно смотреть на меня, будто чего-то ждала.
«Жил-был мальчик по имени Петя Зубов. Учился он в третьем классе четырнадцатой школы и все время отставал, и по русскому письменному, и по арифметике, и даже по пению.– Успею! – говорил он в конце первой четверти. – Во второй вас всех догоню.А приходила вторая – он надеялся на третью. Так он опаздывал да отставал, отставал да опаздывал и не тужил. Все «успею» да «успею».И вот однажды пришел Петя Зубов в школу, как всегда с опозданием…».
Пьеса-сказка по мотивам одноименного произведения Андерсена. Молодой ученый Христиан-Теодор приезжает в маленькую южную страну, чтобы изучать её историю. Он селится в комнате одной из гостиниц, в номере, который до этого занимал его друг Ганс Христиан Андерсен. К нему приходит Аннунциата – дочь хозяина гостиницы. Она рассказывает Ученому об их государстве то, что не пишут в книгах: сказки в их стране – реальность, а не выдумки, существуют и людоеды, и мальчик-с‑пальчик, и многие другие чудеса. В доме напротив живёт девушка в маске.
В книгу вошли известнейшие пьесы Шварца «Клад», «Красная шапочка», «Снежная королева», «Тень», «Дракон», «Два клена», «Обыкновенное чудо», «Повесть о молодых супругах», «Золушка», «Дон-Кихот».Е. Шварц. Пьесы. Издательство «Советский писатель». Ленинград. 1972.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читатели и зрители знают Евгения Шварца как замечательного драматурга, по чьим пьесам и сценариям созданы всеми любимые спектакли и фильмы. В эту книгу впервые, кроме легендарных сказок для взрослых — «Тень», «Голый король», «Дракон» и «Обыкновенное чудо», — вошли мемуарные записи, стихи, дневники. Книга необычна тем, что впервые пьесы Шварца соседствуют с одноименными сказками Андерсена, и читателю интересно будет сопоставить эти тексты, написанные в разных странах и в разные эпохи.Тексты Шварца, блистательные, остроумные, всегда злободневны.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.