Стать Лютовым - [2]

- Хочу ли я купить замок? - с приязнью глядя на Мюллера, повторил Иуда.Да, я хочу замок - с бойницами, башенками и подъемным мостом. На Рейне. С травяным лугом, по которому скачут лошади и собаки. Но хотеть, дорогой герр Мюллер,- это еще не означает купить.- Иуда с удовольствием говорил по-немецки, то и дело произнося слова на идишский манер.

- Значит, вы не можете купить у меня замок,- без улыбки подвел итог Мюллер и пожал плечами.- Но я ведь к вам пришел по другому делу. Я читал про вас в газете, там написано, что вы знаменитый писатель и ваша книжка вышла у нас по-немецки. Я хочу купить у вас эту книжку с автографом. Продайте! Я дам магазинную цену.

- Но я не торгую книгами,- с интересом глядя на Мюллера, сказал Иуда.- Я их пишу.

- Да, да! - согласился Мюллер.- Сначала пишете, а потом уже продаете. Если бы вы их только писали и складывали в сейф, вы бы ничего не заработали. У вас есть книжка? Здесь, с собой?

- Есть,- сказал Иуда Гросман.

- Так продайте же мне ее! - убедительно сказал Мюллер.- И разницу между себестоимостью и магазинной ценой вы положите себе в карман. И надпишите: "Герр Мюллеру, его жене Грете и детям Гансу, Вольфгангу и Эве на добрую память".

- Да не могу я, уважаемый герр! - уже сердясь, воскликнул Иуда Гросман.Неужели вы не понимаете? С какой стати я должен торговать книгами? Купите книгу где хотите, приходите завтра в наше торгпредство - я там буду, и я вам ее надпишу. Вам, детям. Но я не стану вам ничего продавать!

- Подумайте сами! - терпеливо предложил Мюллер.- Я должен идти в книжный магазин, искать, тратить время. А зачем? Где тут здравый смысл? Ведь книжка у вас, и вы можете получить у издателя другой экземпляр, по самой низкой цене. Вы же просто выбрасываете деньги на ветер!

- Знаете, с вами довольно-таки трудно говорить,- натянуто улыбаясь, сказал Иуда Гросман.- Дело тут, понимаете ли, не в издателе. Дело во мне. Я ведь не лоточник, герр Мюллер! Знаете что? Я подарю вам книгу, надпишу и подарю. И закончим это дело.

- Ну, если вы настаиваете...- Мюллер задумчиво пожевал губами.- Но я прошу вас учесть, что я пришел к вам с самыми честными намерениями.

- Как, вы сказали, зовут жену? - Иуда потянулся к карману за вечным пером.

- Грета,- сказал Мюллер.- И дети: Ганс, Вольфганг и Эва. Вы делаете мне прекрасный подарок, герр Гросман! Я сохраню вашу книжку и буду показывать ее моим друзьям. Мы культурная нация, у нас тоже есть знаменитые писатели. Сейчас не самые лучшие времена, поверьте мне. Приезжайте лет через пять-шесть, и вы увидите новую Германию!

- Да? - Иуда снова глядел с интересом.- Новую? Какую же новую? Социалистическую?

- Национал-социалистическую! - мягко поправил Мюллер.- Мы поможем миру справиться со старыми болезнями.

- Да что вы говорите! - искренне развел руками Иуда.- А мы в России хотим того же самого.

- Хотеть - это еще не значит делать,- наклонив голову к плечу, улыбнулся Мюллер.- Не так ли, господин Гросман? Это ведь ваша мысль.

- Лечить - трудная задача,- сухо заметил Иуда.- Врачи не святые, они иногда ошибаются.

- Когда порошки не помогают, надо пользоваться хирургическим ножом,убежденно сказал Мюллер.- И тогда уже не будет никаких ошибок.

- Да мы и пользуемся,- сказал Иуда Гросман.- А вы как думали?

- В таком случае позвольте вас сердечно поблагодарить за подарок,подымаясь с дивана, сказал Мюллер.- Приезжайте через несколько лет, и мы пойдем с вами в добрую германскую пивную пить доброе баварское пиво.

Через несколько лет доброе баварское пиво в добрых германских пивных пили крутые ребятки в черных военизированных рубахах со свастиками на рукаве. Пили родное пиво, ревели хором "Хёрст Вессель" и торжественно обещали очистить Германию от евреев и гомосексуалистов. Декорации быстро меняются, удивительно быстро. Едва ли партайгеноссе Зигфрид Мюллер был бы обрадован, увидь он в пивной Иуду Гросмана, направляющегося к нему с распростертыми объятиями.

А книга знаменитого писателя Иуды Гросмана с дарственной надписью пережила и мировую войну, и крушение тысячелетнего рейха, и самого Иуду. Эту книгу, вовремя извлеченную из надежного тайничка, раскаявшийся геноссе показывал и американским следователям в фильтрационном лагере, и распоясавшимся внукам, корившим тупого деда за нацистское прошлое. "Милому Зигфриду Мюллеру на добрую память"... Так какой же он, Зигфрид Мюллер, нацист и антисемит? Как все, так и он. Его нагло обманули, объегорили, задурили ему голову. И ведь в конце концов не он, милый Мюллер, расстрелял замечательного писателя, а сами русские. Так чем же, спрашивается, Сталин лучше Гитлера?

Под стеклянными сводами вокзала было тепло и сыро, как в оранжерее. Люди, растерянно улыбаясь, высыпали из вагонов и, вертя головами, выискивали встречающих. Вышел и Иуда Гросман и рассматривал толпу на перроне.

Его ждали. Молодцеватый франт в пиджаке с квадратными плечами, с букетом цветов протиснулся и, протягивая руку, сказал:

- Товарищ Гросман? Еремеев, из торгпредства. Багаж в купе? Эй, носильщик! Автомобиль ждет.

"Еремеев,- подумал Иуда Гросман,- Еремеев из торгпредства. Как быстро люди учатся жить по-человечески! "Эй, носильщик!" И ждет автомобиль".