Стать героем - [8]

— Так, поведем мы тебя к волхву Еремею, он тебя и расспросит, а то ты сейчас наплетешь нам с три короба! — сказал мужик, и, развернувшись, пошел в деревню.

Паша почувствовал довольно болезненный тычок в спину, и, чуть не упав, поспешил за чернобородым, не заставляя приглашать себя заново. Процессия во главе с чернобородым и пленником вошла в деревню и двинулась по направлению к дому на отшибе, возле которого стоял какой-то деревянный столб с изображением бородатого старика, вырезанном на нем.

— Ну, чего пришли, кого привели? — спросил вышедший из дому старик.

Выглядел он действительно старым, но держался достойно, не сгорбленный, с мощными руками, одна из которых держала посох. Колыхающаяся длинными прядями седая борода до пояса, и голубые, глубоко посаженные, казалось бы смотрящие в саму твою суть, глаза. Летящие, высоко расположенные брови, и длинные седые волосы, сдерживаемые соломенным плетеным обручем. Все это хоть вроде бы и не выделялось чем-то необычным, в сравнение с иными обитателями здешних мест, но странным образом создавало картину человека, от которого прямо-таки веяло силой и мудростью.

Паше человек не показался враждебно настроенным, хотя опасения его и не думали покидать, потому что вся ситуация ничего хорошего ему не сулила.

— Да вот, незнакомец к нам из лесу вышел, людей видом пугает, кто такой объяснить толком не может, дед Говен за упыря его принял, — ответил все тот же чернобородый, видимо, играющий роль предводителя всего собранного на поимку «упыря» отряда.

Тогда волхв Еремей, а это был именно он, посмотрел на Пашу, да так пронзительно, что тот даже пошатнулся, инстинктивно пытаясь избежать зрительного контакта.

— Человек это. Где ты таких упырей видал? Упыри летают ночью, кровь сосут, а этот и на вурдалака не похож… — поглаживая бороду, говорил старец, — вот что, вы идите все по делам своим, а с ним я сам разберусь, не буйный он, я вижу.

— Как скажешь, Еремей, — сказал чернобородый и поклонился старцу, обернувшись, он напоследок погрозил пальцем Паше, и гаркнул, — чего стали? Расходимся, или не все Еремея слышали?

С гомоном толпа двинулась назад, все перешептывались, но утолять свое любопытство не решились, видимо Еремей и чернобородый имели свой авторитет в этой деревне, раз даже Говен не стал вопить про упырей и вилы, чем занимался во время их похода к дому волхва, бегая вокруг Павла и размахивая веслом.

Когда все ушли, оставив волхва и «упыря» наедине, старик сказал:

— Ну, чего встал, пойдем в дом, там и поговорим, — и, не оборачиваясь, зашел в дом.

Снаружи дом выглядел крепким, и довольно высоким. Окон на стене, где была расположена дверь, не было, однако в прихожей не было темно, так как окна были рядом, на боковых стенах. Сам дом был построен из бревен, сложенных друг на друга, и чуть выходящих за пределы самих стен, образованных ими. Никакой затейливой конструкции Паша не заметил, обычный прямоугольник, фундамент был сложен из валунов на которые и были положены бревна. Щели были законопачены так, чтобы ветер не проникал в дом. Крыша была покрыта колотой деревянной черепицей, а дом украшали различные резные панели с изображение зверей и птиц, какими-то символами и рунами. Хорошо разглядеть их Павел не успел, так как поспешил войти в дом за Еремеем.

Внутри дом представлял собой прямоугольник, разделенный на секции какими-то перегородками, смастеренными уже после возведения дома. Было темно, через маленькие окна, залепленные то ли какой-то кожей, то ли еще чем-то, что опознать Паша был не в силах, свет пробивался еле-еле. Возле печи были развешены рядами от стены к стене веревки с различными сушеными травами, терпкий аромат которых наполнял дом, вызывая желание чихнуть, что и произошло с Пашей.

— Аапчхии! — слегка согнувшись, раскатисто чихнул гость, стараясь прикрыть рот рукой.

— Здоров будь, — сказал в ответ на чих старик, — Ну, рассказывай, кто таков, откуда пришел?

— Из Каминска приехал, со станции через лес пошел в Репкино, ночь, гроза, заблудился, по лесу блуждал, на речку вышел, — опуская некоторые подробности, стал отрывисто повествовать Паша, — там Говен, я его и спросил, где я да как до Репкино дойти.

— Понятно, — старик принялся мерно поглаживать бороду, с любопытством разглядывая своего гостя, — присаживайся.

Указав на лавку возле стены, старик пошел к печи, и обращаясь к Паше, продолжил:

— Стало быть, совсем ты заплутал, не слыхал я о таких местах, какие ты называешь, — доставая из печи ухватом чугунок, из которого шел пар, говорил он, — одет ты больно странно, грязный весь, как из печи вылез…

— Да чего странно-то, ну, грязный я, это да, но вот одежда у меня вполне нормальная, обычная, — возмутившись, перебил волхва Паша.

— А я тебе говорю, странно, не по-людски, никто таких одежд тут не носит и не шьет, и за морями не шьют, — чуть помедлив, волхв добавил, — а с какого ты краю?

— С краю?.. — пытаясь сообразить, чего от него хотят, пробормотал Паша, — ну, из России, страна такая, в которой мы живем, и вы тоже.

— России? — удивленно подняв брови, спросил волхв, — нет, ты может там и жил, а мы сейчас подле Князьграда, в Светлом княжестве.*