Стать героем - [35]

— Ничего страшного, чего бояться, разве что, он нас бородой защекочет.

Шутка вызвала легкий смешок, что лишь подстегнуло Павла и вселило надежду.

— Все ли у стола? — громогласно поинтересовался вошедший в комнату волхв, и, не дожидаясь ответа, занял место во главе стола.

Аромат в полную силу наполнил комнату, по крайней мере Паше показалось, будто другие запахи пропали вовсе. Тогда он на секунду закрыл глаза и представил, будто он дома. Открыв глаза, он даже испытал удивление, вновь окунувшись в чужой, странный мир.

Чай был крепким, хорошо заваренным, но без сахара. Впрочем, этот недостаток с лихвой компенсировал весьма сладкий пирог. Во время чаепития Паша будто отключился, мерно сербая напиток из кружки. Он полностью погрузился в свои мысли, блуждая в них, словно в зыбучем песке. Мысли были о доме, о случившемся и о том, что же делать дальше.

Разговор Любавы и волхва проходил как бы мимо него, в отдалении. Они говорили о погоде, о необходимости сбора каких-то трав, об обстановке в деревне и остатках разбойников в лесу. Но Паша не слышал, будто вокруг него образовалась невидимая стена, звук сквозь которую проникает скудно, а то и вовсе тухнет на подходах.

— Послезавтра ко мне приехать должен старый друг, — оповестил гостей Еремей, — думаю, вам будет интересно с ним. Он задержится до лета, пока в городе не начнется ярмарка, он купец, хоть и не всегда им был.

Почему-то именно эта новость выдернула Пашу из забытья.

— А кем он был? — вопрос вырвался сам по себе.

— Кем был? — задумчиво поглядел куда-то в потолок волхв, — простым воем был, десятником, сотником, тысяцким… А потом кузнецом стал простым, да торгует нынче справой военной.

«Хм, значит, воином был, наверно и впрямь интересный дядя, может, научит меня получать по голове чуть реже, чем мне это удается»: тут же сделал вывод Павел и даже с некоторым нетерпением стал жевать пирог, будто это может ускорить приезд таинственного друга.

Чаепитие было вскоре окончено и волхв, встав из-за стола, позвал Павла за собой. Паша покорился, не особо раздумывая, куда его поведут на этот раз.

Они вышли из дома и двинулись в сторону бани. Зайдя за нее, Паша увидел настил, под которым лежали наколотые бревна. Паша уже примерно представлял, что сейчас ему предстоит, но решил поинтересоваться целью прибытия в это место:

— Зачем ты меня привел?

— Дрова колоть умеешь? — ответил вопросом на вопрос Еремей.

— Приходилось, — утвердительно кивнул головой Павел.

Закатав рукава, он поискал взглядом топор. Тот стоял у стенки настила. Продолговатое, чуть изогнутое под конец, топорище было оплетено почерневшей от рабочих рук веревкой.

Топор оказался удобным, к тому же острым. Не теряя решимости, Паша принялся за дело не дожидаясь дополнительных пояснений от волхва.

— Ух! — с размаху опуская топор на бревно, пыхтел Павел.

Работа сильно помогала ему заглушить никотиновое голодание организма, а заодно и пробуждала воспоминания о детстве, которое он провел в деревне. Волхв еще немного посмотрел за работой и, убедившись, что все происходит в правильном порядке, удалился.

Сам того не заметив, Паша проработал без перерывов около двух часов. Наконец пришла усталость, он уселся на бревно, чтобы немного перевести дух. Опершись на топорище, парень задумался.

«Если Еремей будет учить меня колдовству, а его гость потренирует меня в обращении с железяками, то, возможно, меня не убьет первый встречный»: приободрившись от таких мыслей, он вновь встал и принялся рубить дрова еще энергичнее. Таким образом, он собирался улучшить свою физическую подготовку.

«С чего-то надо начинать»: понимая, что за раз никакой тренированности не обрести, начинающий атлет все же не отчаивался. Решимости добавлял хмельной напиток волхва, добрый глоток которого все еще рассасывался в Пашиной крови. Количество выпитого сейчас сильно помогало не утерять координации движений, но обрести решимость и агрессию. Как и обещалось заранее. Наконец он вспомнил, что до сих пор не снял с головы повязку, избавившись от нее, он снова приступил к колке дров.

Полностью погрузившись в процесс раскалывания бревен, Паша, словно заправский палач, орудовал топором, представляя себя на раскаленном битвой поле, где каждое бревно было сраженным врагом. Внезапно перед глазами всплыл едва не позабытый образ умирающего разбойника. Столь четкой картинки он, казалось, не видел и в тот роковой вечер. Лицо, искаженное гневом с примесью удивления, медленно удалялось по направлению к земле. Внезапно и Пашины ноги подкосились, он оперся на топор, встряхнул головой, выгнав прочь остатки неприятного видения.

— Устал? Вон, даже падаешь, — мило смеясь, Любава подбежала к работнику, — Совсем не жалеет тебя волхв, ты же только оправился и сразу дрова колоть…

Она подхватила его под руку, стараясь поддержать, хотя Павел уже твердо стоял на ногах. Однако от ее прикосновения по телу вновь пробежала легкая слабость, так, что стало трудно вновь собраться.

— Все хорошо, — выдавил он из себя, и, как можно дружелюбнее, улыбнулся.

Любава, как оказалось, пришла не просто так, а принесла с собой перекусить. Квас и пирог стали отличным полдником для Паши, Любава накрепко отказалась что-либо съесть, но согласилась составить компанию. В процессе обсуждения количества нарубленных дров, строгости волхва и формы облаков на небе, Паше удалось несколько раз рассмешить девушку, что стало для него поводом для гордости, а так же поприбавило уверенности при общении с Любавой.